Читать книгу - "Три стороны моря - Александр Борянский"

— Твой избранный вернется домой, у него есть свой остров, и тоже небольшой.

«Ты взяла все от него, и вдвоем вы все взяли от моря», — говорил Дионис ей накануне.

«Они вышвырнут его. Как жаль, что я не сумела скрыть, кто мой избранный!» — отвечала тогда Афина.

«Что ж, это урок», — говорил Дионис.

— Я обещаю не препятствовать возвращению Одиссея на Итаку, — заявил Посейдон. И, не сдержавшись, добавил: — Если он вовремя уберется…

— Если хочешь, Ника, я могу переработать легенды о нем… — скромно сказал Аполлон, не удостаивая правом авторства Диониса.

«Но учти, — говорил ей Дионис по дороге на Олимп, — если ты хочешь что-то еще выиграть, пусть твой Одиссей вернется домой в одиночестве. Что за достижение, коль он обрушится на Итаку отрядом, которого боятся несколько морей? А вот один… Подумай!»

— Хорошо! — Афина встала, и синий цвет, цвет разума, очутился в центре между Отцом и бессмертными. — Мой избранный оставит остров, оставит власть и вернется к жене своей Пенелопе, чтобы не смущать вас. Он вернется домой сам, без помощи и без друзей, которых я оставляю на ваше попечение.

«Бакх прав, это верная комбинация», — подумала она.

— Я восславлю твое решение отдельной поэмой, — сказал Аполлон.

— Вставь туда строфу о том, как Одиссей хочет пахать родную землю, — попросила Деметра.

— ХВАТИТ! Я СЛУШАЛ ВАС, ВЫ НИЧЕМУ НЕ НАУЧИЛИСЬ!

Дионис опустил взгляд к винограду, Гера потупилась, Аполлон внимательно смотрел на Отца.

— СТАРОЕ ВРЕМЯ КОНЧИЛОСЬ. ВЫ — КОМАНДА ГРЕБЦОВ, А НЕ КУПАЛЬЩИЦЫ НА ОТДЫХЕ! ТОЛЬКО ЕДИНСТВО, НЕ ПРОСТО СОГЛАСИЕ, А ЕДИНСТВО, СОВМЕСТНЫЕ ТОЧНЫЕ ДЕЙСТВИЯ ПОМОГУТ НАМ ПОБЕДИТЬ И НАСЛАЖДАТЬСЯ, КАК РАНЬШЕ. МЫ ПЕРЕХОДИМ В АТАКУ! ВЫ ДВОЕ… ДА, ВЫ!

Арес и Афродита послушно вскочили.

— ВЫ ИЗОБРЕЛИ СЕБЕ НОВЫЕ ЗЕМЛИ, ЗАЧЕМ? ТЫ ХОЧЕШЬ СОЗДАТЬ ГОРОД ВОЙНЫ, ЧТОБЫ ЯВИТЬСЯ И ЗАВОЕВАТЬ ДРУГИЕ ГОРОДА, ЖИТЕЛИ КОТОРЫХ, ПО-ТВОЕМУ, БОЛЬШЕ ЛЮБЯТ ТВОИХ БРАТЬЕВ И СЕСТЕР ПО ПАНТЕОНУ? И МЕНЯ! ТЫ ПОЛАГАЛ, Я НЕ ЗНАЮ? А ТЫ, О ЧЕМ ДУМАЛА ТЫ, ИЗОБРЕТАЯ ГОРОД РАЗВРАТА В СТРАНЕ ДИКИХ ГАЛЛОВ?

Аполлон сидел тихо-тихо… Он-то столько всего придумал… И он тоже хотел ухватить за каблук Италию.

— ЭТО ПРАВИЛЬНАЯ ИДЕЯ! — продолжал Отец. — НО НЕ ЗАТЕМ, ЧТОБЫ ИЗБАВИТЬСЯ ОТ НИХ…

Все посмотрели на Афину и Диониса.

— Я ОБЪЯВЛЯЮ НОВЫЙ ПРОЕКТ. МЫ УБЕРЕМ ДЕМОНОВ СЕВЕРНЫХ ЛЕСОВ. МОЙ ПРОЕКТ ПОЗВОЛИТ НЕ ВОЛНОВАТЬСЯ ИЗ-ЗА ТЫСЯЧЕЛЕТИЙ. Я НАЗОВУ ЕГО… ЕВРОПА.

— Как?! — не выдержала Гера. — Эта девчонка, которая просилась переплыть Геллеспонт?

— ЕВРОПА! ЭТО БЫЛА МИЛАЯ ДЕВУШКА, ТЫ ЗРЯ ЕЕ УНИЧТОЖИЛА.

Гера потеряла дыхание от ярости. Она не могла скрыть выражение бессильной злости и обиды. Гермес даже пожалел ее.

«Так вот как он отомстил мне! — кричала в душе Гера, не решаясь произнести вслух. — Я знала, что он не забудет мне ту девку, но так!»

Она еще не догадывалась, что месть очень и очень надолго, что имя смертной, над которой Гера надругалась из ревности, ей придется слышать, слышать и слышать. Хуже того: ей придется самой повторять это имя, всякий раз пробуждая внутри отвратительные воспоминания.

Она не сомневалась, что план ее супруга-брата будет удачен, как все его начинания.

— Послушай, — тихонько обратилась Афина к Дионису, — а зачем тебе самому жить со своей избранной на острове? Ты же не можешь сделать ее бессмертной.

— Я поделюсь с ней силой, — отвечал Дионис так же вполголоса.

— Но тогда у тебя будет меньше силы. И что это даст?

— Она будет жить, как мы, не меняясь.

— За счет твоей силы?

— Ну да.

— А потом?

— Потом она умрет. В красоте и молодости.

— А слава?

— Мне не нужна слава.

— А храмы, а бессмертие?!

Дионис загадочно улыбнулся.

— Но она же не нимфа, она врет! Она смертная. Почему тебе не выбрать нимфу, а ее оставить избранной?

«Почему ты делаешь то, что нельзя понять! Почему меня это так волнует?»

Но сказала она другое:

— Мы не живем с людьми. Это слабость. Это как-то…

— Непристойно? Или непривычно?

Дионис быстро прикоснулся к ее руке, сияние вспыхнуло и погасло.

— Мы должны расширять ареал влияния, послушай Отца, — произнес он с еле-еле различимой иронией. — А я должен чем-то отличаться от безупречного Аполлона.

Одиссей стоял на скале, на острове Калипсо, там, где его подсмотрел Аполлон. Потом он сел, потом снова встал.

Это было ни с чем не сообразно, нелепо, он не поверил сначала.

«Мы жили на острове богов, Одиссей, — сказала ему Елена, Калипсо, нимфа, назови как угодно, его любимая, для которой он разрушил Трою, чтобы добыть ее оттуда, словно орех. — Семь лет счастья. Больше они тебе не дают».

Она так и произнесла: «тебе». Больше они тебе не дают.

«Я клянусь водами Стикса!» — добавила она.

Да что мне воды Стикса?!

«Кого ты больше любишь, Одиссей? Меня или ее?» — спросила Афина глубокой ночью. Она не пришла сама, она привиделась в кошмаре.

— Мне привычно являться к вам, — небрежно бросил юнец, вертя в руках позолоченную палку.

Одиссей встретил его на северном склоне.

— К нам? Как ты очутился на острове? — спросил Одиссей.

— К вам, людям… Остров Огигиа, как его прозвали финикийцы, или Калипсо, как зовет его твоя хозяйка.

Одиссей обхватил голову руками, он ведь был хитроумен.

— Горе мне, — мрачно, бесслезно, зло проговорил он.

— Странно, я так похож на горе? — поинтересовался Гермес.

Вечером, прощально предоставляя ему свое тело, оскорбительно веселая Калипсо шептала:

— Ты видел трех богов, Одиссей! Тебе повезло! Бессмертные разрешили тебе это…

Сидя, стоя, проклиная судьбу на скале, он понял: человек существует, он доволен собой, потому что не знает — существовать и хотеть чего-то, какой-то своей человеческой ерунды, тебе, человеку, позволяют бессмертные. Как только ты это слышишь, это ужасное «тебе разрешили счастье» — счастье исчезает, тонет к Посейдону.

Это так обидно, что ни о чем не хочется помнить.

«В пятый день Одиссея отправила нимфа в дорогу,

Платьем одевши его…»

Да, примерно так оно и было.

Как только Одиссей покинул остров, смертная, дерзко назвавшая себя нимфой, приготовилась ждать.