Читать книгу - "Первый контакт - Мюррей Лейнстер"

Вдова Сайреса Хардинга сильно побледнела. Потом надела шляпку и вышла из дома через парадную дверь. Она направилась к ферме ближайших соседей, негромко приговаривая:

— Да, так и есть. Я спятила. И меня посадят в сумасшедший дом. Но я больше не в силах его терпеть. Я больше не в силах его терпеть!

Наступил полдень 5 июня 1935 года. Дверь камеры распахнулась, и в нее вошел мрачный человек с бакенбардами, одетый в необычную серую форму. Он осторожно похлопал заключенного по плечу.

— Меня з-зовут доктор Холлоуэй, — ободряюще сказал он. — Почему бы вам не рас-с-сказать мне, что произошло? Я ув-верен, мы сможем во всем разобраться.

— Что?.. Почему?.. Проклятье, — выпалил заключенный. — И вообще, сегодня утром я выехал из Луисвилля[8]. Но вдруг у меня закружилась голова и… ну, должно быть, я свернул не туда, поскольку оказался в совершенно незнакомой местности. Потом человек в серой форме заорал на меня, а через минуту начал стрелять. Оказалось, я арестован за то, что на моей машине изображен флаг США! Но я же коммивояжер компании «Анкл Сэм Кэнди Бар»! Проклятье, почему человек не может нарисовать флаг своей страны…

— В с-своей стране, естественно, — успокаивающим тоном согласился доктор. — Но вы должны з-знать, что здесь, с-сэр, мы не разрешаем д-демонстрировать никакие флаги, кроме н-нашего. Вы нарушили з-законы, с-сэр.

— Какие законы? — недоуменно пробормотал заключенный. — Почему в Соединенных Штатах запрещен флаг Соединенных Штатов?

— Вы вовсе н-не в Соединенных Штатах, с-сэр. — Доктор улыбнулся. — Должно быть, вы, с-сами того не ведая, пересекли г-границу, сэр. Буду откровенен, мы подозреваем, что вы были не в своем уме. Теперь я в-вижу, что это недоразумение.

— Граница… Соединенных… — Заключенный открыл рот от изумления. — Значит, я не в США? В самом деле? Проклятье, тогда где я?

— На территории К-конфедерации, — со смехом ответил доктор. — С-странная ошибка, но никто не хотел вас оскорбить. Вас н-немедленно отпустят. Трений между Вашингтоном и Ричм-мондом и так хватает, не хотелось б-бы, чтобы этот случай п-подогрел наши и без того г-горячие головы.

— Конфедерация… — Заключенный задохнулся от удивления. — Не может… вы хотите сказать — Конфедеративные Штаты…

— К-конечно, сэр. К-конфедеративные Штаты Северной А-америки. Почему нет?

Заключенный сглотнул.

— Я сошел с ума! — пробормотал он. — Я безумен! Но был же Геттисберг… и там…

— Г-геттисберг? О д-да! — снисходительно кивнул доктор. — Мы ужасно г-гордимся нашей историей, с-сэр. Вы имеете в в-виду войну Отделения, когда судьба К-конфедерации решилась всего за д-десять минут. Я часто задавал с-себе вопрос, что п-произошло бы, если бы атака П-пикетта[9]потерпела н-неудачу. Именно она в тот день п-принесла нам п-по-беду, сэр. Два д-дня спустя Англия признала К-конфедера-цию, через неделю ее п-примеру последовала Ф-франция, мы получили огромные к-кредиты за границей и в-выиграли. Но то были т-трудные десять минут, с-сэр!

Заключенный молча смотрел в окно. Напротив тюрьмы стояло здание суда. Над ним гордо реял звездный трехполосный флаг[10]Конфедерации!

Наступила ночь 5 июня. Начальник почтового отделения Северного Сентервилля, штат Массачусетс, вышел из своей каморки, чтобы послушать рассказ. Витрины соседнего магазина отбрасывали яркий свет на маленькое помещение почты. Очевидец усмехнулся.

— Да, они появились из-за мыса, в лодке их было человек тридцать-сорок, а на мачте болтался необычный прямоугольный парус. На планшире были такие круглые штуки — вроде щитов. И гребли они, как настоящие черти! Увидев город, они остановились — мне показалось, от удивления. Затем окликнули нас, но говорили на каком-то непонятном языке. Оле Петерсон едва не выронил удочку, на которую успел поймать рыбу. Потом попытался им ответить. Они с трудом его поняли или, может, только сделали вид. Потом развернулись и поплыли прочь.

Актеры или что-то в этом роде — наверное, хотели пошутить. Однако у них ничего не вышло. Быть может, резвятся богачи с побережья. Хо-хо! Оле говорит, что у них странная речь, похожая на древний диалект. Они сказали, что явились из Лейфхолма, или как-то так, и что их поселение находится где-то дальше по берегу. И еще они не понимают, как сюда попал наш город. Они раньше его никогда не видели! Ты можешь себе представить? Оле говорит, это викинги, сами они называют наши края Винландом и говорят… Что такое?

Из темноты послышался шум, вопли, крики. Глухо выстрелило ружье. На выходе из универсального магазина начали собираться люди. На побережье в нескольких местах вспыхнуло пламя. В его свете стала видна дюжина стремительно приближающихся весельных кораблей. Четыре из них ткнулись носом в берег, и из них начали поспешно выскакивать на берег темные фигуры. Пламя отражалась на клинках их мечей.

Пронзительно закричала женщина — ее схватил огромный викинг со светлой гривой волос. Его бронзовый шлем ослепительно сверкал. Воин запрокинул голову и расхохотался. Затем к светловолосому гиганту метнулась фигура в комбинезоне с угрожающе поднятым топором. Великан занес меч и, взревев, ударил. Вместе с остальными он побежал в город, чтобы грабить, жечь и убивать. Между тем на берег выпрыгивали все новые и новые викинги. Ярко запылал еще один дом.

III

В десять тридцать утра 5 июня 1935 года профессор Минотт повернулся к группе студентов, сжимая в каждой руке по револьверу. И тут же исчез человек, самым страшным деянием которого могла быть неудовлетворительная оценка по математике. Он держал оружие, а не мел или карандаш, его глаза сияли, на губах появилась тонкая улыбка. Девушки ахнули. Молодые люди, привыкшие видеть его у доски, моментально поняли, что он не шутит и действительно готов воспользоваться револьверами. И тут же прониклись к нему уважением, как к грабителю, известному похитителю или главарю мафии. Он в один миг поднялся над уровнем обычного профессора. И благодаря оружию стал неоспоримым лидером.

— Итак, — спокойно проговорил профессор Минотт, — я предвидел ситуацию, в которой мы окажемся. И до определенной степени подготовился к ней. В любой момент не только мы, вся наша цивилизация может быть полностью уничтожена. Но шанс на спасение остается. И я намерен максимально им воспользоваться, если уж нам суждено выжить.