Читать книгу - "Космический инженер 2 - Виктор Берс"

только "избранные", прошедшие специальные ритуалы подготовки.

— Избранные, — пробормотал Алекс, изучая записи. — Те, кто удостоился чести прямого контакта с источником воли.

Записи содержали фрагменты этих ритуалов — сложные церемонии, включавшие медитацию, голодание и использование специальных препаратов. Но Алекс понимал, что истинная цель ритуалов была не духовной, а технической — они подготавливали нервную систему раката к прямому подключению к квантовой сети.

Третий терминал раскрыл истинную природу "Дара". Он находился в здании, которое когда-то могло быть храмом или дворцом — его архитектура была более изысканной, стены украшали сложные барельефы религиозного содержания.

Это был не просто артефакт — это было "Великое Кристаллическое Сердце", одновременно служившее источником энергии и хранилищем всех знаний империи.

Но самое важное — в записях содержались схематичные изображения артефакта. Кристалл был размером с человека, многогранной формы, окруженный сложными интерфейсами для прямого нейронного подключения.

— Вот оно, — прошептал Алекс, изучая схему. — Главный приз. Все остальное — просто крошки с барского стола.

Однако чем больше он узнавал о кристалле, тем больше рос его страх. Записи ясно указывали на то, что подключение к артефакту было необратимым процессом. Те, кто "удостаивался" прямого контакта, никогда не возвращались к обычной жизни. Они становились частью системы, живыми терминалами в квантовой сети.

* * *

Поиск самого Храма занял еще месяц напряженной работы. Центр города был особенно густо заросшим джунглями — словно природа с особой яростью набросилась на сердце мертвой империи. Деревья здесь были выше и толще, лианы образовывали непроходимые заросли, а воздух был настолько влажным, что дышать становилось трудно.

Многие ориентиры исчезли под натиском времени. Улицы превратились в зеленые туннели, площади — в поляны среди джунглей. Но постепенно, сопоставляя данные с терминалов с топографией местности, Алекс сузил область поиска.

R4-K9 работал без остановки, сканируя каждый квадратный метр предполагаемой зоны. Его датчики улавливали слабые энергетические сигналы, скрытые под толщей растительности. Дроид составлял подробные карты, отмечая каждую аномалию, каждое отклонение от нормы.

Охранные дроиды помогали расчищать заросли, прорубая проходы сквозь стену зелени лазерным резаком. Работа была бы слишком изнурительной для органиков — влажность достигала почти ста процентов, а температура держалась на уровне, при котором любое движение вызывало обильное потоотделение.

— Как они вообще жили в таком климате? — жаловалась Верена, вытирая пот со лба.

— Климат изменился, — ответил Алекс, изучая показания сканеров. — Когда-то здесь была развитая система климат-контроля. Теперь планета вернулась к естественному состоянию.

Энергетическая аномалия обнаружилась через несколько дней. Сначала это было лишь слабое искажение на экранах приборов, едва заметное среди общего энергетического фона. Но по мере приближения сигнал становился все сильнее.

Сквозь кроны деревьев проглядывало слабое голубоватое свечение, едва заметное даже в сумерках. Оно пульсировало с медленным, гипнотическим ритмом, словно сердцебиение спящего гиганта.

Когда они пробрались сквозь заросли к источнику свечения, Алекс увидел нечто поразительное. Среди джунглей, словно пузырь из другого времени, стояло нетронутое здание. Энергетический барьер окружал его идеальной сферой диаметром около ста метров. Граница поля была четко видна — воздух внутри казался более чистым и прозрачным, словно время остановилось на границе барьера.

Внутри поля не росло ни единого растения. Земля была покрыта тем же материалом, что и древние дороги — темным, почти черным камнем с металлическим отливом. Ни травинки, ни мха, ни лишайника — абсолютная стерильность, сохранившаяся на протяжении тысячелетий.

— Двадцать пять тысяч лет, — прошептала Верена, касаясь рукой невидимого барьера. Ее пальцы встретили упругое сопротивление, словно она прикоснулась к поверхности воды. — И защита все еще работает.

Здание внутри поля было относительно небольшим — не более пятидесяти метров шириной, пирамидальной формы. Его стены были выложены из того же темного материала, что и площадка, но поверхность покрывали сложные узоры из светящихся линий. Узоры пульсировали в такт с общим ритмом поля, создавая гипнотический эффект.

Энергия, исходящая от здания, была колоссальной. Сканеры R4-K9 показывали мощность, достаточную для питания целой планеты. И эта энергия не ослабевала — наоборот, казалось, что она только усиливается, питаясь какими-то неведомыми источниками.

— Собственное кристаллическое сердце, — понял Алекс, изучая показания приборов. — И не простое. Это должно быть что-то невероятное.

Он попытался пройти сквозь барьер, но энергетическое поле мягко, но непреклонно оттолкнуло его. Никакой боли, никакого дискомфорта — просто абсолютная невозможность проникнуть внутрь.

Проникновение в поле заняло две недели экспериментов. Алекс использовал все накопленные знания о ракатских технологиях, пробуя различные частоты и сигналы. Он подключал к барьеру портативные генераторы, пытался найти резонансные частоты, даже экспериментировал с воздействием через Силу.

Большинство попыток заканчивались неудачей. Барьер словно анализировал каждое воздействие и адаптировался к нему, становясь еще более непроницаемым. Но Алекс не сдавался — он знал, что где-то должен существовать ключ.

Ответ пришел из неожиданного источника. Изучая записи с терминалов, он обратил внимание на упоминания о "песне сердца" — особых звуковых частотах, которые использовались для настройки кристаллических систем. Эти частоты не были случайными — они основывались на квантовых резонансах самих кристаллов.

Используя данные о структуре кристаллических матриц раката, Алекс рассчитал теоретические резонансные частоты и попытался воспроизвести их с помощью звукового генератора. Первые попытки не дали результата, но постепенно, методом проб и ошибок, он начал находить правильные комбинации.

Наконец, одна из комбинаций сработала. Барьер замерцал, его голубое свечение стало неровным, пульсирующим. В энергетической стене появилась трещина — узкий проход, ведущий к входу в храм.

— Получилось, — выдохнул Алекс, не веря своим глазам.

Проход был узким, едва достаточным для одного человека. Энергия по краям трещины искрила и потрескивала, словно предупреждая о том, что барьер может восстановиться в любой момент.

Дверь храма была запечатана массивной плитой из того же темного материала. Но рядом с ней находился терминал доступа — кристаллическая панель, покрытая символами на языке раката. Система требовала сложной авторизации, но Алекс уже достаточно изучил ракатские протоколы, чтобы найти способы их обхода.

Он ввел последовательность команд, основанную на данных, извлеченных из библиотечного терминала. Система несколько секунд анализировала запрос, затем плита начала медленно подниматься, открывая вход в святая святых мертвой империи.

* * *

Внутри храма царила абсолютная тишина, нарушаемая только тихим гудением энергетических систем. Воздух был прохладным и сухим — полная противоположность влажным джунглям снаружи.

Это было круглое помещение с высоким куполом, стены которого покрывали барельефы невероятной сложности и красоты. Изображения рассказывали историю — сцены поклонения некоему светящемуся объекту, фигуры раката, склонившихся в благоговении, процессии жрецов, несущих дары к алтарю.

Но самое поразительное было в том, что все фигуры раката на барельефах выглядели одинаково. Не просто похоже — именно одинаково,