Читать книгу - "Псайкер. Путь изгоя - Клайн Илларио"

лица? – Ламерт достал из-под своей койки маленький ящик, в котором хранил все свои скромные пожитки.

–Как видишь. Не всем, знаешь ли, везет найти миленькую подружку.

–Кажется, я слышу зависть в твоем голосе, а, Торио? – из ящика увидела свет новенькая, чистая рубашка.

–Брось. Даже если бы я и захотел найти себе девушку, мне не на что её содержать. Себя бы вообще прокормить, для начала.

–А мы разве сильно голодаем? – Теперь Ламерт занялся поиском не пропотевших штанов.

Торио неспеша повернулся к нему.Не очень высокий, но коренастый, даже чуть грузный, с аккуратной бородкой и не очень-то привлекательным лицом, которое по большей части портил крупный нос и немного выпяченные вперед губы. М-да, подумал Ламерт, даже если его товарищ по комнате и верный друг Торио всё же захочет найти себе даму сердца, с его внешностью это будет не так просто. Впрочем, он мыслил достаточно здраво, справедливо считая руки Торио почти золотыми, а себя – далеко не сказочным красавцем. Для такого мастера по разной мелкой технике несомненно найдется свой предмет воздыхания. Другой вопрос, что самого Торио это не заботило.

–Дело не столько в голоде, мой наивный деревенский друг. А в том, чтобы когда-нибудь вырваться из этой унылой конуры, которая на данный момент, увы, является нашим жилищем. – С этими словами он вернулся к работе.

Ламерт оглянулся. Действительно, в их крохотной коморке, где находилась общая спальня (слишком громкое слово), душевая и кухня, едва хватало места даже для двух взрослых мужчин. Иногда это место напоминало Ламерту, привыкшему к деревенским просторам, узкий каменный мешок, или, скорее, гроб. В дождливые сезоны здесь было достаточно прохладно, а в теплую погоду можно было спечься заживо. Тогда Ламерт под любым предлогом выбирался на улицу, но вот как это терпел Торио, для него оставалось непостижимой загадкой.

–Ладно, поговорим позже. Я пропотел на этой жаре, как самый последний грокс.

–Ага, давай, – Торио так и не поднял головы.

Даже ночью многомиллионная Кардена не засыпала окончательно, и за стенами продолжал по-своему шуметь огромный белокаменный город.Ламерт уже приготовился заснуть после такого насыщенного дня, мысленно жалея о том, что в их каморке не хватает места даже для самого маленького святилища Богу-Императору, как в кромешной тьме прозвучал негромкий, с хрипотцой, голос Торио:– Тебе хорошо с ней, друг?

Его серьёзный голос ясно дал понять Ламерту, что продолжать шутить не стоит.

–Да, Торио. Прекрасно даже, я бы сказал. Порой мне кажется, что она самая замечательная девушка на свете.

Торио почему-то вздохнул в ночной мгле:

–Значит, это всё-таки любовь.

Ламерт поспешил с ответом:

–Не знаю, друг. Не уверен. Почему – сам пока не знаю. А ты чего так тяжело вздыхаешь?

–Да вот полезли на ночь глядя дурные мысли в голову… Интересно вдруг стало, почему люди так тянутся друг к другу, что это за потребность такая.

Ламерт тихо рассмеялся, повернулся на бок, в сторону Торио.

­–Очень странные вопросы ты задаешь.

–Скорее всего, ты прав, но что поделать. Ведь кроме тебя да старика Сафолка я ни с кем особо не общаюсь.

–Почему ты его так постоянно называешь? Никакой он не старик. Всего лет на десять-двенадцать старше нас.

–А по нему и не скажешь. – Торио под скрежет от ржавых пружин своей койки попробовал лечь хоть немного поудобнее, но Ламерт знал, что затея это бессмысленная: тут как ни укладывайся, в любом случае будет чувство, будто тебя зажали меж стальных тисков. – Я-то никому по сути не нужен, – продолжил он спокойным голосом. – Отец вкалывает на мануфакторуме как проклятый, а меня и старшего брата из дома выпер, мол, «дальше сами». Мать осталась с двумя младшими. Сколько, знаешь, помощи не пытался просить, хоть какой-то, мать всё равно боялась в обход отца и шагу сделать. Запугал он всю семью, ублюдок эдакий, – последние слова Торио произнёс без ненависти. – Вот и спрашивается, зачем вообще меня на свет произвели – чтобы я себя таким ненужным чувствовал? Или чтобы меня всю жизнь нужда мучила?

–Ну...ты стал моим другом, Торио.

–Ага, первым за последние семь лет, – в его голосе только сейчас начала сквозить горечь, – вот и думаю: может, действительно в другом человеке найду я хоть какой-то покой?

–Попробовать ты всегда можешь.

–Скорее рискнуть. Каждый раз, когда у меня появляется желание найти себе хоть кого-то, я вспоминаю, что мне отказывается помогать даже родная мать, а отец вовсе забыл о моём существовании. Если даже родным на меня плевать – то почему должно быть иначе с кем-то другим?

–Ты только настраиваешь себя на дурной исход. С такими мыслями…

–Оставь, Ламерт. У нас разный взгляд на жизнь. Спасибо, что хотя бы попытался поддержать, ты настоящий друг. Доброй ночи, до утра.

Ламерт даже не услышал, когда встал Торио, – проснулся, а его уже нет. За окном утро только вступало в свои законные права. Ламерт встал, повернул за угол, оказавшись на кухне. Заглянув в холодильник, который скорее стоило назвать морозильной коробкой, молодой мужчина понял, что его друг скорее всего отправился в магазин за едой.

Решив перекусить по дороге, Ламерт быстро собрался на работу и уже собирался закрывать за собой дверь, как понял, что металлические задвижки не шевелятся. Заклинило. Ну вот, только этого мне не хватало, воскликнул он в сердцах и склонился над механизмом.

Через минуту рядом с глухим шипением открылась другая дверь, и из неё возник Сафолк Интерс, мужчина лет тридцати шести, высокий, сутулый, с густыми тёмными усами.

–А, привет Ламерт. Что случилось?

Они познакомились год назад, и достаточно быстро нашли общий язык. Сафолка Ламерт считал человеком тихим, работящим и семейным. Нередко они с Тори встречали в подъезде его жену и двух сыновей. Как-то раз Ламерт даже сидел с ними, когда Сафолку с супругой надо было уехать по делам в офис Администратума. Его дети тоже показались молодому мужчине достаточно милыми и приятными, а их мать, Элия Интерс, время от времени приносила им незамысловатые, но аппетитные блюда. Словом, в своих соседях Ламерт души не чаял.

–Здравствуйте. Да вот, дверь заклинило, а мне на работу пора. Смена всего через час.

Сафолк понимающе погладил свои широкие усы.

–Житейское дело. Сейчас