Читать книгу - "Итальянец на службе у русского царя - Сергей Николаевич Спящий"

— Кто я… кто мы такие?

— Вот это уже почти правильный вопрос, — одобрил пленник. — Но что тебя вывело на него?

В каменной клетке, будто это он был в ней заперт, а прикованный к стене пророк свободен, царь ходил из угла угол. Ходил и рассказывал: — Однажды… я понял, что слишком много знаю. Самые разнообразные вещи из отдалённых областей. Как варить стекло и как усовершенствовать паровой двигатель чтобы он давал максимальный коэффициент полезного действия. Я досконально разбираюсь в медицине. Откуда? Разве я был… там… медиком? Нет, не был. Я и сталевар, и плотник, и швея и бог весь знает кто ещё. Невозможно чтобы один человек знал всё настолько подробно. Чтобы разбирался во всём, от тонкостей кораблестроения до атомной физики. Никто не может знать всего. Ведь не может?

— Не может, — подтвердил пленник. В отличии от расхаживающего из угла в угол царя он излучал само спокойствие. И даже привычные безумные огоньки на дне глаз словно бы временно погасли, притушились.

— У меня очень хорошая память, — царь продолжал свою исповедь. — Как это было почти у всех там. Обязательные корректирующие процедуры перед зачатием ребёнка. Совсем небольшие, в основном исправление накопившихся в родительских геномах ошибок и только. Плюс элементарные медитативные практики по развитию памяти и мышления, даваемые ещё в детском саду и начальных классах школы. Память не абсолютная, но очень хорошая. Особенно по меркам этого времени. И всё же: как я могу знать то, что никогда не читал и чем не интересовался? Кому «там» нужен точный рецепт изготовления бездымного пороха? Или технология производства примитивного кирпича? Правильной сушки досок? Примитивное сельское хозяйство? И так во всём! Почему я вспоминаю то, чего не знал никогда и в таких подробностях, в которых это может знать только узкий специалист, но только абсолютно во всех областях?

— Что ты помнишь о себе? О своей собственной жизни до нулевого момента? — спросил пророк.

— Я… помню свою жизнь, — царь остановился на месте перестав мотаться туда и сюда, от стены до стены. — Проблема в том, начиная усиленно вспоминать, из глубин памяти всплывают другие эпизоды, которые совершенно точно со мной не происходили. Как будто, кроме своей собственной, вспоминаешь и чужую… чужие жизни. Их много. Точно больше одной.

— И ты пришёл с этим ко мне?

— Мне не к кому больше идти, — признал очевидное царь. — Ты ведь такой же как я. Расскажи, у тебя было что-то похожее?

— Было или не было — какая разница? Я это я, а ты это ты. Мы представители двух разных вероятностных линий и как те две прямые мы не должны были пересечься если бы не нулевой момент. Точнее, наше пересечение было неизбежно, но по законам более высокого порядка.

Царь не повелел, но попросил: — Говори так, чтобы я понял.

— Если говорить по-простому, то ты это не только ты. В том смысле что человек, который жил и занимался своими делами в уже несуществующем будущем исчез вместе со всеми остальными его обитателями. Нулевой момент потому и назван так, из-за того, что он обнуляет все вероятностные линии выше себя по дереву. Это как срезать побеги, оставляя лишь ствол. Садоводы так иногда делают, когда молодых побегов становится слишком много и они начинают тянуть соки из дерева, иссушая и убивая его своей многочисленностью. Уж не знаю есть ли тот «садовод» на самом деле или он лишь зримое выражение законов природы, которая, как известно, с одной стороны не терпит пустоты, а, с другой всегда и во всём стремится к устранению лишней избыточности, к упрощению. Один ровный ствол проще, красивее и энергоэффективнее целого пучка разномастных побегов торчащих во все стороны разом. И значит рано или поздно этот пучок будет срезан. Во имя и в следствии принципа минимализма — всё лишнее должно быть уничтожено. Кстати, в твоей линии успели открыть хронодинамику?

— Темпоральную физику?

— О чём я говорю, конечно, успели! Иначе ветка просто схлопнулась бы, не оставив после себя ничего, — перебил пророк. — И вы серьёзно назвали её просто «темпоральной»? У нас ей дали не в пример более поэтичное название «наука о миге и вечности». И разве не удивительно, что нулевой момент во всех линиях так и назвали «нулевым»? Какая потрясающая солидарность! Но возвращаясь к твоей, или к моей, персоне. Ты думаешь, что мы люди?

— А кто если нет?

— Мы — вероятностные линии, но сжатые в миллиард миллиардов раз. Мы — чёрные дыры в облике людей. Сжатые настолько сильно, что наша внутренняя тьма превратилась в свет и мы сияем. Сияем как звёзды. Падшие звёзды!

Похоже минуты просветления самозванного пророка заканчивались и следовало поторопиться узнать у него что-то ещё пока он снова не погрузился в бездну безумия.

— Как же память, личность? — торопливо спросил царь.

— То, что ты называешь своей личностью всего лишь песчинка, лежащая на самом верху, на песочной горе состоящий из бесчисленного числа подобных «личностей». Просто твоя самая верхняя — она лежит на самом верху песчаной горы, — казавшийся до этого вполне адекватным пророк мерзко захихикал.

— Ты помнишь то, что не никогда не знал потому, что это знал кто-то другой, — пророк встал и кричал на царя. Эхо его голоса металось и билось между каменными стенами. — В каждом из нас сокрыты знания целого мира! А вы сражаетесь друг с другом, безумцы! Убиваете друг друга вместе с тем убивая целый отдельный мир со всеми его знаниями и открытиями. Вместо того чтобы попробовать объединиться перед лицом общей угрозы и стать перед ней единой стеной. Каждый из вас — камень, но отдельный камень бесполезен само по себе если не является частью мощной стены.

Давайте — делите пирог на куски перед лицом урагана. Сражайтесь! Убивайте и уничтожайте друг друга! Чтобы в конце, тот кто останется один, победитель, наконец осознал свои ошибки перед лицом неизбежной катастрофы, которой он ничего не сможет противопоставить. Тогда он раскается. Тогда познает смирение. Но будет поздно. Поздно! И поверженное древо человеческого рода послужит удобрением для других деревьев. Мы превратимся в прах, в пепел. Из нас вырастут другие цветы. Но они уже будут чужие, совсем чужие.

— О чём ты говоришь? Какая катастрофа ждёт впереди? — попытался найти ответы русский царь.

Он резко подошёл к безногому пророку, поднял его за плечи и заглянул в закатившиеся глаза увидев в них одну пустоту.

— Чтоб тебя! — государь, в раздражении, сплюнул и отпустил безвольно завалившееся тело. — Отключился, словно по графику. «Абонент вне зоны