Читать книгу - "Художник из 50х - Сим Симович"

— Прекрасная идея. Во сколько прийти?

— В восемь. Запишите адрес.

Гоги тщательно оделся — лучший костюм, белая рубашка, галстук. Купил по дороге бутылку хорошего вина и букет белых роз. Дом на Поварской оказался старинным особняком с высокими окнами и чугунной лестницей.

Николь открыла дверь в лёгком домашнем платье изумрудного цвета, которое подчёркивало цвет её глаз. Огненные волосы были распущены по плечам, что делало её ещё более красивой.

— Как красиво! — воскликнула она, принимая розы. — И вино! Вы настоящий джентльмен, Георгий Валерьевич.

Квартира оказалась просторной и уютной — высокие потолки, антикварная мебель, книжные полки от пола до потолка. На столе стояли свечи, играла тихая музыка с патефона.

— Располагайтесь, — сказала Николь, ставя розы в вазу. — Я приготовила немного закусок. А вино откроем сейчас — нужно отметить мой успех!

Она рассказывала о репетиции, о том, как прошло исполнение арии Лизы, о реакции дирижёра и режиссёра. Глаза её сияли, она говорила быстро, взволнованно, и Гоги не мог отвести взгляд от её лица.

— Знаете, что самое удивительное? — сказала она, наливая вино в бокалы. — Когда я пела, чувствовала, что всё получается само собой. Словно роль была написана специально для меня.

— Значит, вы нашли своё призвание, — поднял бокал Гоги. — За ваш успех, Николь!

Они выпили, и вино согрело, расслабило. Разговор потёк легче, между ними исчезли последние барьеры формальности. Николь была не просто красивой актрисой, а живой, страстной женщиной, которая делилась с ним своими мечтами и планами.

— А теперь, — сказала она, поднимаясь из-за стола, — хочу станцевать. У меня есть замечательная пластинка — вальс из «Евгения Онегина».

Она поставила пластинку на патефон, и комнату наполнили звуки вальса Чайковского. Обернувшись к Гоги, Николь протянула руки:

— Потанцуете со мной?

Гоги встал и взял её за руку. Они начали медленно кружиться по комнате в такт музыке. Николь танцевала великолепно — легко, грациозно, словно парила в его объятиях. Аромат её духов, тепло её тела, огненные волосы, касающиеся его щеки, — всё это кружило голову больше, чем вино.

— Вы прекрасно танцуете, — прошептала она, приближаясь ещё ближе.

— У меня хорошая партнёрша, — ответил он, чувствуя, как дыхание перехватывает.

Музыка закончилась, но они не разъединились. Стояли рядом, глядя друг другу в глаза, и воздух между ними словно наэлектризовался.

— Георгий Валерьевич, — тихо сказала Николь, — вы мне очень нравитесь. Не только как человек, но и как мужчина.

— Николь… — начал он, но она приложила палец к его губам.

— Не нужно слов. Пойдёмте на балкон, там так красиво в лунном свете.

Они вышли на небольшой балкон, откуда открывался вид на ночную Москву. Луна висела над городом, заливая всё серебристым светом. Где-то вдали играла музыка — возможно, в соседних домах тоже отмечали что-то важное.

— Как романтично, — сказала Николь, прислоняясь к перилам. — Луна, звёзды, тёплая летняя ночь… И вы рядом.

Гоги подошёл к ней сзади, осторожно обнял за талию. Она не сопротивлялась, наоборот — прижалась к нему спиной.

— Николь, — сказал он тихо, — я должен признаться… Вы покорили меня с первой встречи. Ваша красота, ваш талант, ваша душа…

— И вы мне не безразличны, — ответила она, не поворачиваясь. — Есть в вас что-то особенное. Сила, надёжность, глубина… Я чувствую себя с вами защищённой.

Внизу на улице проехала редкая машина, где-то залаяла собака. Но для них существовал только этот балкон, эта луна, это волшебное единение двух душ.

— А знаете, — сказала Николь, поворачиваясь к нему лицом, — мне хочется станцевать ещё раз. Здесь, под луной.

Она включила патефон так, чтобы музыка доносилась на балкон, и снова протянула ему руки. Они начали танцевать в лунном свете, медленно, почти неподвижно, просто покачиваясь в объятиях друг друга.

Николь положила голову ему на плечо, и он почувствовал её дыхание на своей шее. Мир сузился до размеров этого балкона, до тепла её тела, до аромата её волос.

— Георгий, — прошептала она, и это было первый раз, когда она назвала его просто по имени. — Мне так хорошо с вами…

Он осторожно приподнял её подбородок, заглянул в нефритовые глаза. В них читалось то же чувство, которое переполняло его самого.

— И мне с вами, Николь.

Их губы встретились в нежном, долгом поцелуе. Время остановилось, и существовали только они двое под московской луной, в объятиях первой любви, которая пришла неожиданно и захватила полностью.

Когда поцелуй закончился, они ещё долго стояли, обнявшись, слушая ночную музыку города и биение собственных сердец.

— Это прекрасно, — шепнула Николь. — Как в сказке.

— Лучше сказки, — ответил он. — Потому что это реальность.

Луна медленно плыла по небу, благословляя их первое признание, их первый поцелуй, их первые шаги навстречу большому чувству.

На следующий день после романтического вечера с Николь Гоги пришёл на работу в приподнятом настроении. Воспоминания о танцах под луной согревали душу, но нужно было сосредоточиться на новой задаче — создать концепцию второго города будущего.

Первый проект — тропический город-сад — получил одобрение Крида. Теперь нужно было показать совершенно иной подход к градостроительству. Гоги долго размышлял, листая архитектурные журналы, пока в голове не сложился дерзкий образ.

Город-башня. Вертикальный мегаполис, уходящий высоко в небо и глубоко под землю. Не горизонтальное разрастание, съедающее природные ландшафты, а концентрация всей человеческой деятельности в одном гигантском сооружении.

Он взял большой лист ватмана и начал делать первые наброски. В центре — колоссальная башня, напоминающая ступенчатую пирамиду, но современных, обтекаемых форм. Высота — несколько сотен метров, диаметр основания — километр или больше.

Каждый уровень башни имел своё назначение. Гоги начал продумывать структуру снизу вверх.

Подземные уровни — производство. Здесь размещались заводы, фабрики, энергетические установки с термоядерными элементами. Мощные ТЭНы обеспечивали всю башню электричеством, теплом, кондиционированием воздуха. Автоматизированное производство работало круглосуточно, управляемое операторами с верхних уровней.

Нижние надземные этажи — сельское хозяйство и пищевая промышленность. Гоги особенно увлёкся этой частью проекта. Огромные гидропонные фермы выращивали овощи и фрукты в искусственном климате. Целые этажи отводились под грибные хозяйства — в тёплых, влажных помещениях без доступа солнца можно было получать колоссальные урожаи шампиньонов, вешенок, других съедобных грибов.

— Интересное решение продовольственной проблемы,