Читать книгу - "Terra Mirus. Тебе не кажется - Наталья Борисовна Русинова"

где немного взбодрилась под струями горячей воды, а затем долго рассматривала себя в зеркале, поворачиваясь задом — может, хвост прорезается, потому и так больно? Чем дракон не шутит, мало ли.

Хвоста за ночь не выросло и даже не наметилось, зато кожа огрубела, будто побывала под прямыми лучами солнца. Хотелось намазаться по уши чем-нибудь смягчающим и ароматным. Но даже крем для тела на десяти ценных маслах, стоивший, как фара на машину супруга, не слишком помог. Кожа все равно осталась суховатой.

Впихнув в желудок стакан полезной чистейшей воды (на бутылке было написано «Сей сосуд получил благословение Великих и наполнен позитивными вибрациями») и кружку вредного кофе с молоком, Ксана выбралась, наконец, на улицу. Артур уже ушел на работу, и ей пришлось добираться до города на рейсовом автобусе, набитом дачниками, возвращающимися с картофельных посадок. В салоне воняло «Благодатью» и навозом, и неизвестно, что из этого вызывало большее отвращение.

Тогда-то Ксана и почувствовала, что дело неладно. К толпе в пригородных автобусах она относилась, как к неизбежному злу. Не самая высокая цена за жизнь в районе со свежим воздухом и соседями за забором, а через не стенку, как у Илоны. Ну, раздражали ее большие скопления людей — а кого они не раздражали? Желание обособиться от остальных осталось у многих еще с былых времен, когда мир трепали эпидемии одна за другой, и близкое соседство с носителем заразы могло сыграть роковую роль для жизни и здоровья любого.

Но теперь она вдруг поймала себя на желании вцепиться в горло противному мужичку, который на даче явно не трудился, зато курил без перерыва, и теперь пах мерзопакостным табачищем. Он одним своим присутствием вывел девушку из себя так, что зачесались кончики пальцев. Ксана даже испугалась, вдруг когти начали проклевываться? Следом заныли мышцы в икрах и предплечьях.

Зато боль помогла ей немного отвлечься от агрессивных мыслей, она спокойно простояла практически весь путь, зажатая между вонючим мужиком и бабулей с колючей рассадой малины, которую она так и норовила приткнуть девушке в бок.

Но в итоге все равно пришлось выйти раньше, иначе бы эти черенки неминуемо оказались выкинутыми в дверь на ближайшей остановке.

«Да что со мной такое?! — с испугом думала Ксана, торопливо шагая по тротуару. — Я что, умом тронулась? Откуда столько злости? Ну, саженцы и саженцы, куда бы старушка поставила их в салоне, если ей даже места никто не уступил, все заняты такими же бабками?»

Ей стало стыдно за свои эмоции, и самое плохое, ярость внутри не исчезала. Она лишь утихла после быстрой пробежки, скрутившись горячим кольцом в районе сердца, как маленькая змейка, ждущая возможности поднять голову.

Помещение, расположенное в одном из бывших районных клубов для детских занятий, ей понравилось. Да и район сам неплохой, хоть и близко к окраине, зато зеленый, три сквера в шаговой доступности, а в ближайшей чайной все еще продают зеленую матчу-латте. Смущал, правда, опорный пункт Полиции нравов буквально через дом, зато наверняка и беспорядков здесь меньше, чем в центре.

Комнату под занятия вокалом предложили просторную, без окон, зато с хорошей звукоизоляцией, и даже аппаратура кое-какая имелась в наличии — старенькие колонки и микрофон. Можно показывать младшим девчонкам, как работать на публику. И пускай по соседству нудные тетки-новопсихологи учили клиентуру быть благостными и обретать духовность по цене две тысячи денег за час, а еще через стенку — исполнялись групповые мантры с учителем, у которого все песнопения были на одну манеру, подозрительно напоминающую козлиное блеяние. Если собираться по выходным в обед, то наверняка всех этих просветленцев ее ученики не застанут.

Директор учреждения, называемого «Пространство добра», сдавал комнаты желающим за адекватную плату, а еще не терпел скандалистов и не привечал сектантов. И был он молод, едва тридцать стукнуло.

— Я в двадцать пять лет на Испытаниях сразу за четыреста баллов прыгнул, так и барахтаюсь в этом диапазоне, вот Великие и сочли меня подходящим руководить помещениями и собирать здесь достойных людей, — смущенно рассказывал он Ксане, будто оправдываясь за то, что не соответствует внешне статусу руководителя. Лохматый, в очках и теплой клетчатой рубашке, он больше походил на студента-отличника прошлых десятилетий.

Но Ксане, уставшей от казенных теток, директор понравился. Вероятно, с ним действительно можно договориться безо всяких идиотских условностей. Конечно, про драконов они нигде больше петь не будут, кроме ее дома — от греха подальше. Жалко будет подставлять этого смешного и обаятельного мужчину, даже ненароком.

Договор подписали быстро, особенно директор порадовался выбранным дате и времени, и тут же их согласовал на отдельном бланке.

— Ксана Рихтер, — улыбнулся он, зачитывая ее подпись. — Хорошая фамилия, звучная. Я вспомнил, про вас говорила директриса «Аделаиды», в которой вы до этого занимались.

— Представляю, что она говорила, — смутилась Ксана.

— Да уж ничего хорошего, — засмеялся собеседник. — Она в принципе не может говорить про других добрых слов, потому что характер у нее жабий. И вообще, ей недолго на посту осталось, после вас еще три нанимателя ушли, она всех достала своими придирками. Не так сели, не так встали, не так медитируют, не так Великих восхваляют. А Великим такое неадекватное служение тоже ведь не нужно. Районный жрец ей два предупреждения вынес, но мы же понимаем, за третьим дело не встанет. Здесь вас никто не обидит, а если и попытаются — говорите мне, пожалуйста, я разберусь. Меня, кстати, Светозаром зовут.

И он протянул Ксане руку, словно равному партнеру, ничуть не смущаясь, как делали большинство мужчин. Ибо женский пол, если верить «Главной Книге», не может равняться мужскому, он слабее во всех смыслах, и какое тут может быть равноправие? Поэтому Ксана обрадовалась еще больше.

— Только я должен предупредить, что в районе у нас по вечерам не слишком спокойно. Поэтому на день я вам часы для посещения оставляю и даже добавлю, если нужно будет. А вот вечернее время, извините, не дам. Не хватало еще, чтобы вам или вашим ученицам из-за этого навредили.

— Что такое? — встревожилась Ксана. — Воровство? Бандитизм? У вас же участок под боком!

— Хуже, — помрачнел Светозар. — Движение «Народный порядок», слышали про таких?

Ксана не слышала. Хотя, нынче неформальных движений и течений развелось, как клопов в студенческих общежитиях, каждого и не упомнишь. Все равно одно и то же делают — прославляют новый порядок и новый мир, вот только способы различаются.

— По мне, если честно, так хулиганы обычные, по которым исправительные работы плачут, — сердито сказал Светозар. — Якобы следят за порядком, устраивая самосуд