Читать книгу - "Кровь и туман - Анастасия Усович"

быть не должно было, он уже сделал один и достаточно неуклюжий, скорее по ошибке, чем по велению сердца. Это было неправильно, и мы предпочли сделать вид, словно ничего не было, но именно та ошибка, как мне кажется, дала нам толчок к тому, что мы имеем сейчас.

Мы друзья. И я беспокоюсь о Бене не меньше, чем о Филоновых или Лие. И поэтому теперь пришла моя очередь действовать.

Молча, я протягиваю Бену руку. Он глядит на неё как на что-то, в существование чего довольно сложно поверить.

— Пойдём наверх, — говорю я. — Я… сегодня весь вечер ждала момента, чтобы кое-что сделать, и очень хочу, чтобы ты стал этому свидетелем.

— Почему? — не без интереса уточняет Бен.

— Потому что я иду дальше. И тебе стоит тоже.

* * *

Личности пиратов больше не находятся в секрете. Дмитрий так взбудоражен, что даже забывает наорать на меня за долгое сокрытие особо важной информации. Вместо этого он требует от меня ожидаемого, и я тут же соглашаюсь, потому что заранее подготовила себя к подобному приказу.

Кирилл будет пойман на живца. Приманкой стану я.

Разумеется, застолье сразу сворачивается. Через созданный портал я попадаю домой, где достаю из-под кровати закинутый туда в сердцах медальон — связь с Кириллом. Надеваю его на шею, берусь за кулон и посылаю короткую мысль:

«Встретимся там, где ты чуть не убил моего друга».

Ответ не должен поступить мгновенно, но именно это, как мне кажется, я заслужила после того, что случилось из-за Кирилла.

Всё, что слышится мне на другом конце связи — глухая тишина. Однако я уверена — моё сообщение получили.

Уже через пару минут я на месте. Руины, которые когда-то представляли из себя старое здание под снос, слишком плотно въелись мне в память с того самого момента, как мы нашли среди завалов уже едва ли живого, но всё ещё борющегося Ваню, а потому создать для себя портал труда не составляет. Остальные: Бен, Марсель, Лейла, Кали и другие защитники, который Дмитрий послал мне в прикрытие, прибывают сами и прячутся по периметру, используя заклинание, отражающее свет или, если говорить, ненаучным языком, делающее их практически невидимыми.

Не полностью, но для вечерних сумерек и этого хватает.

Ждать мне приходится недолго: Кирилл появляется спустя пару минут после моего прибытия. Он выходит из-за кучи бетонного и кирпичного мусора и останавливается в паре шагов от меня.

— Думал, ты больше никогда не захочешь меня видеть, — говорит он.

Я вглядываюсь в его силуэт. Вдруг, это снова не он, а лишь иллюзия?

— И правильно делал, — отвечаю я. — Ты и носом не повёл, когда из-за тебя едва не погиб Ваня, а он, между прочим, и твоим другом был! Я больше не знаю, чего от тебя ожидать. Я в принципе больше тебя не знаю…

Кирилл пришёл с выражением расслабленности на лице, но теперь от неё не осталось и следа.

— Мы здесь не для того, чтобы вести дружеские беседы, верно? — спрашивает он.

Подходит ближе. Ещё ближе. Я напрягаюсь. Рука самопроизвольно дёргается к креплению, но останавливается, прежде чем схватиться за рукоять меча.

Кирилл сокращает всё расстояние между нами. Теперь, находясь в полуметре от него, я уверена, что передо мной не видение. Но чтобы убедиться в этом, я позволяю себе протянуть руку и коснуться его плеча.

Плоть и кровь.

Я перемещаю руку ниже, на грудь.

Бьющееся сердце.

— Я сразу понял, зачем ты меня позвала, — шепчет Кирилл. — Рано или поздно, это должно было случиться.

Его голос дрожит под конец предложения. А меня вдруг переклинивает. Разум затуманивается, кровь приливает к лицу. Вот я нормальный человек; вот у меня из-под ног уходит земля и я, срывая любые тормоза, набрасываюсь на Кирилла с кулаками.

Я бью до тех пор, пока не перестаю чувствовать боль и различать, сжаты ли ладони в кулаки. Бью до последнего хруста и до последнего противного чвякания, порождённого алой кровью и тем мясом, в которое превратилось лицо моего когда-то лучшего друга.

Я бью, но не чувствую ни облегчения, ни удовлетворения. Всё, к чему я пришла — это грязные руки и сломанные пальцы.

Я останавливаюсь. Переваливаюсь на землю рядом с Кириллом, с трудом, но всё ещё дышащим. Откидываюсь назад, складываю ноющие ладони на животе. В такой позе хоронят мертвецов, но у стражей другая учесть — концом моего пути станет жаркая печь в крематории. Затем, если повезёт и нам удастся выиграть войну и восстановить городскую защиту, мой прах окажется одной из охраняющих жителей сил.

— Почему ты не остановил меня? — спрашиваю я.

На черничном небе полно звёзд, которые знающий с лёгкостью соединит в созвездия, но мне без труда удаётся найти лишь жалкий ковш. Я вспоминаю о том, что однажды вычитала в интернете: люди состоят из звёздной пыли и не существовали бы вовсе, если бы звёзды не взрывались.

Звёзды умерли однажды, чтобы такие, как я бродили по земле и творили великие дела — ведь только этим можно оправдать чью-либо смерть.

— Я заслужил это, — хрипит Кирилл в ответ.

Впервые за долгое время я не пытаюсь приложить ни грамма усилий, чтобы облегчить чью-то боль. Я согласна с Кириллом, и именно поэтому я сейчас здесь.

Думаю, звёзды посчитали бы своё убийство бессмысленной тратой энергии космоса, если бы узнали, как бестолково я распоряжаюсь подаренным ими шансом.

Я слышу голоса защитников. Они покидают свои точки и бегут к нам. Кто-то из них зачитывает Кириллу его права, кто-то поднимает его на ноги. Я не смотрю, но слышу, как он стонет от боли и как шелестят его одежды, когда он оказывается в вертикальном положении.

Перекрывая мне вид на небо, надо мной возникает лицо Бена.

— Слав, ты как, в порядке?

Что вообще есть порядок теперь, когда я пересекла точку невозврата?

Я не чувствую за собой тяжёлого чувства вины, связанного с предательством. Я сделала то, что стоило сделать уже давно, ещё в то время, когда на моём месте была другая Слава. Другая — не значит менее умная, и потому не догадавшаяся принять такое решение. Другая — потому что всё ещё верящая в то, что её друг детства образумится и сдастся сам.

Кирилл… Он мог хотя бы попытаться бежать, но он не стал, позволяя мне избить себя до полусмерти.

Он знает, что я поступила правильно. Я знаю, что перегнула палку.

Но смысл уже не в этом, а в том, что игры кончились. Пора платить по счетам.