Читать книгу - "Исправительная академия (Оболенский, том 1 и том 2) - Алекс Хай"

Ну еще бы родная мать не просекла, насколько все изменилось. И я решил поставить вопрос ребром. Кто знает, может больше и не свидимся. Лучше напоследок пооткровенничать.

— Вас это радует или угнетает? — спросил я.

Княгиня пожала плечами и плотнее завернулась в шерстяную шаль.

— Ни то ни другое. Я стараюсь относиться к этому с принятием, — улыбнулась она. — Я была готова на все, чтобы спасти свое дитя. Мне объявили цену. Меня предупредили. И я согласилась. Это моя расплата.

Ловко она уклонилась от ответа. Так и не открыла, что было у нее на душе. Ну что ж, клещами тянуть не буду. Не хочет — пусть несет этот крест сама.

— Об одном лишь прошу, Володя, — прошептала женщина. — Не сделай еще хуже.

Этого я обещать не мог.

— Постараюсь.

Она печально улыбнулась, рассеянно кивнула своим мыслям и дотронулась до мокрого цветка клематиса, что увивал выходившую в сад террасу.

— Боюсь, тебе пора, Володенька. Все собрал?

— Да, набросал немного вещей в сумку. Правда, если в Изваре такие же порядки, какие были в Академии, то все это бессмысленно.

— Меня уверяли, что там более мягкие условия. С другой стороны, так много простолюдинов, да еще и проблемных детей… Не бери с собой ценности.

Я усмехнулся. Были бы они у меня, эти ценности. Не те, что принадлежали семье — усадьбы, богато обставленные комнаты, сшитая по индивидуальным меркам одежда и прочее — а мои личные. Все, чем располагал Володя Оболенский, он получил от семьи. И получал в долг.

А я так не привык. Я с третьего класса собирал бутылки и макулатуру, чтобы иметь возможность купить кэпсы и жвачки с наклейками. Потому что не хотел клянчить на это деньги у матери. Поэтому даже сейчас мне все еще было ужасно неудобно пользоваться всеми этими благами. Мне-то самому много не надо, к роскоши не приучен.

Мы крепко обнялись на прощание, и как раз в этот момент на летнюю террасу вышла Феодора.

— Ваши сиятельства, машина прибыла, — с легким поклоном сказала она и задержала на мне взгляд.

Я слегка кивнул ей.

— Благодарю. Феодора Константиновна. Через пять минут буду.

Нет, этой дамочке можно было идти в актрисы. Ни единым словом, ни единым жестом, ни интонацией она не показывала, что между нами что-то произошло. Ей удавалось держаться настолько отстраненно, что это в какой-то степени коробило.

Нет, правила игры уяснили все. Оба прекрасно понимали, что никто не должен узнать об «инциденте» и том, что было после. Договоренность была если не на берегу, то возникла сразу после заплыва.

И все-таки то, насколько естественно Феодора подстроилась под эту новую реальность, будто и вовсе ничего не произошло, а то, что случилось, не имело никакого значения, вот это, блин, почему-то меня взбесило.

В конце концов, если бы она на самом деле посчитала это ошибкой, почему согласилась на второй раунд, когда я отодвинул ноутбук? Я ее силой не тянул.

Я подхватил дожидавшуюся меня в холле дорожную сумку и на прощание обнялся с князем и Алексеем. Нет, со смертью деда в доме действительно воцарилась более семейная атмосфера. Леша хотел отвезти меня сам, но «Десятка» решила иначе.

Поэтому, распахнув двери на улицу, я ожидал увидеть кого-нибудь из людей Самойлова. Но то, что открылось моему взору, заставило крякнуть даже мерзнувшего в дождевике лакея.

— Это что такое? — покосившись на слугу, спросил я.

— Так это… ваше сиятельство… прислали…

Под лестницей был припаркован очень странный автомобиль с круглыми глазками. Чем-то он напоминал озорного фольксвагеновского «жука», только места в нем было немного больше. Зато фары круглые, линия капота словно улыбалась. Отполированный до блеска ярко-желтый кузов до такой степени выделялся на фоне типичной питерской серости, что у меня едва не заболели глаза.

За рулем сидела женщина крайне необычной наружности. Увидев меня, она вручную опустила стекло и помахала, жестом веля побыстрее садиться. До меня долетела какая-то то ли арабская, то ли индийская мелодия. Кажется, все же индийская, судя по характерному вокалу певицы.

— Ну начинается, — проворчал я и слетел по ступеням так быстро, что лакей с зонтиком за мной не успел. — Это еще что за новости…

Самойлов решил надо мной поиздеваться? Ладно, сейчас выясним, в чем дело.

Я отворил переднюю пассажирскую дверь и, смахнув пару капель с намокшей челки, бросил сумку на заднее сидение. В нос ударил запах благовоний.

Да и салон напоминал комнату рикши: пестрые шторки на окошках заднего сидения, какие-то накидки с орнаментами на креслах. Висюльки, кисточки… И противный писклявый голос индианки из динамика.

— Добрый день, Владимир Андреевич, — наградив меня всепрощающей и лучезарнейшей улыбкой, эта блаженная аккуратно тронулась.

Но перед этим жадно уставилась на меня огромными, почти оленьими, карими глазами. Я посувствовал в ней присутствие силы. Аристократка? Вот только выглядела она и вправду не просто странно, а совсем неуместно для Петербурга. Словно она выпрыгнула в эту сизую хмурь с какого-то праздника.

Крови у нее явно были смешанные. Внешность яркая — смуглая кожа, соболиные брови вразлет, ярко подведенные глаза. Да и вообще косметики было многовато. На запястьях звенели десятки тонких браслетов, пальцы были унизаны кольцами, а тяжелые серьги скорее напоминали маленькие люстры.

А одета незнакомка была во что-то очень напоминающее индийское сари: длинный кусок расшитого шелка переброшен через плечо, под ним еще какое-то платье, но при этом выглядывали оголенные части тела. Роскошные смоляные волосы убраны под полупрозрачный платок.

— Прошу прощения, но вы еще кто такая? — ошарашенно выдавил из себя я. — Что вообще происходит?

Женщина снова блаженно улыбнулась.

— Индира Святославовна Рерих, — не отрываясь от вождения, она протянула мне руку. — Руководитель кружка культуры и искусств в Изварской колонии. И по совместительству ваша связная.

Глава 12

— Связная? — ошарашенно переспросил я.

— Что вас удивляет, Владимир Андреевич?

— Если честно, все.

Индира Святославовна лишь рассмеялась, а мы как раз выехали на Каменноостровский и влились в плотный поток машин. Дорога предстояла долгая, поэтому я решил вытащить из этой странной дамочки как можно больше.

— Не припоминаю, чтобы у вас был титул, — сказал я.

— Мой род не принадлежит к титулованному дворянству. Однако силу и соответствующее положение мы получили еще от моего знаменитого прадеда.

Интересно, но в целом логично. Не всем же называться баронами, графами да князьями. Действительно, существовал огромный пласт не только потомственного, но даже личного дворянства. Правда, я пока ни разу не натыкался на одаренного, который получил силу вместе с дворянским статусом. Все же сила была семейной историей и была здорово завязана на родовые связи.

Но, выходит, и Рерихам сила досталась. Правда, я, к своему