Читать книгу - "Лучи уходят за горизонт. 2001-2091 - Кирилл Фокин"

К чёрному костюму Нам Туен надел жёлтый галстук, золотые запонки и туфли с золотыми пряжками.

Он подошёл к зеркалу и внимательно посмотрел на себя. Кожа на лице разгладилась, а оставшиеся морщины подчёркивали его умудрённость и возраст. Глаза словно посветлели, заметил Нам Туен; возможно, это возрастное или эффект, достигнутый в результате коррекции зрения и пластических операций.

Последние годы камеры не спускали с него глаз, и Нам Туен по настоянию советников подверг свою внешность значительными изменениям. С его лица и тела убрали почти все следы пребывания на островах Блонд: инъекциями укрепили кости, пересадкой суставов исправили хромоту, а корсет, который он почти всегда носил под костюмом, выпрямил осанку и придал ему уверенный и слегка надменный вид.

Каждую неделю Нам Туен один день отдавал лечению: нанотерапия омолаживала и внешность, и внутренние органы. Печень, правда, спасти не удалось — и врачи решили, что проще будет частично заменить её на искусственную. Годом позже, когда сердце стало барахлить, врачи пересадили Нам Туену и сердечные клапаны.

Но, хотя времени на приём лекарств и профилактические процедуры уходило всё больше, Нам Туен чувствовал себя всё лучше и лучше. Как будто часы изменили ход, и вместо того, чтобы стареть, он с каждым днём становился моложе, наполнялся силами.

Он не мог без боли смотреть на себя десятилетней давности: неказистого, зажатого, болезненного, хромого, вечно прищуренного и державшего на лице непроницаемую гримасу, за которой легко угадывалось недоверие, ощущение опасности, страх или невысказанная злоба, приводящая к бесконечным неврозам.

Теперь всё позади.

Нам Туен улыбнулся своему отражению в зеркале — блеснули безупречно белые импланты зубов.

Нам Туен посмотрел на часы. Пора.

Он вышел из кабинета. У двери его ждал Тао Гофэн. Он кивнул ему.

Тао прижал палец к наушному коммуникатору:

— Мы идём.

Первые камеры встретили Нам Туена уже на крыльце резиденции. Он по привычке улыбнулся и помахал рукой, садясь в машину. Тао Гофэн устроился рядом, и кортеж помчался по перекрытым дорогам в центр Пхеньяна.

— Президент Син Да Ун задержится на двадцать минут, — доложил Тао Гофэн, просматривая поступающие на коммуникатор сообщения. — Приедем позже?

— Нет, — ответил Нам Туен. — Я сегодня хозяин, Тао, мне нельзя опаздывать.

Город, казалось, находился на военном положении: вдоль дорог стояли кордоны полиции, спецназовцы и даже тяжёлая техника; в небе, над крышами зданий, курсировали беспилотники, а самолёты на посадку сопровождали истребители ВВС. Но тротуары были полны зевак — корейцы стояли вдоль ограждений, с любопытством взирая на проносящие мимо машины с развевающимися над капотами дипломатическими флажками.

Сквозь раскрытое окно Нам Туен увидел, что к торчащему посреди города айсбергу Рюгёна, окружённому теперь комплексом недостроенных деловых и развлекательных центров, прошелестел воздушный конвой из четырёх вертолётов.

— Американцы, — сказал Тао Гофэн.

— Вертолёты наши?

— Нет, привезли с собой, пижоны, — рассмеялся Тао Гофэн.

— Они ведь с юга?

— Да, летят из Сеула.

— Потом отправятся в Пекин?

— Неизвестно.

— Выясни, пожалуйста, — сказал Нам Туен.

— Ваша жена и дети на месте.

— Позаботься, чтобы вечером они сидели рядом со мной.

— Будет исполнено.

— Спасибо, Тао, — сказал Нам Туен.

— Ещё одно, господин Нам…

— Да?

Они уже подъехали к самому входу в Рюгён, и взоры всех — охраны, журналистов и толпы чиновников — устремились в раскрытое окно машины, где сидел Нам Туен, повернув голову к помощнику.

— Звонил Фань Куань.

Нам Туен медленно кивнул.

— Передавал поздравления.