Читать книгу - "Медиавирус - Дуглас Рашкофф"

– Я говорю о том, что у каждого есть право на обряды перехода, инициации и изучения своих личных пределов, физических и духовных; в большинстве культур эти обряды отправляют святейшие люди. Но в западной культуре эти практики запрещены законом. В Англии «пирсинг» – противозаконное дело. Вас могут за него арестовать.

Как указали наши СПИД-активисты, объявить противозаконным то, что уже стало повсеместной практикой, значит создать общество преступников, которых можно арестовать в любой момент. Но почему все-таки были запрещены «пирсинг» и тому подобная деятельность?

– Власти запрещают подобные вещи только с целью сохранения собственного господства. Следовательно, эти действия наделяют личность могуществом, – Дженезис не имеет в виду, что самоистязание обязательно высвобождает магическую энергию. Однако нарушение общепринятых границ – само обнаружение и использование лакун – разрушает структуру власти правящего режима. Более того, уничтожение барьеров между людьми путем поощрения секса, коммуникации и интимных форм магии позволяет создать пронизанный множеством взаимосвязей, могущественный и живой культурный организм.

Но где же в таком случае могущество Дженезиса? Некогда бывший лидером популярной английской группы, домовладельцем, архивистом, главой семьи, университетским лектором и вкладчиком банка, ныне он – разоренный изгнанник, у которого нет ничего, кроме одежды на теле и мыслей в голове. Впрочем, как и Лири, знававший и тюрьму, и дом в Беверли Хиллз, и банкротство, и богатство, много раз падавший и возвышавшийся в глазах общественности, Пи-Орридж никогда не впадал в отчаянье от превратностей своей карьеры. Невозмутимо принимая все, что приуготовляет ему репрессивное общество, Дженезис проявляет свое истинное могущество. Он просто последовал совету Лири и забил на все.

– Чего я достиг и чего нужно достичь всей нашей культуре, так это состояния неизменной гибкости, – говорит Джен, отмахиваясь от дыма, выдыхаемого Лири. – Это позиция, которая не требует от нас верить в нашу собственную историю. Наши предшествующие шаги устаревают с каждым днем, с каждым мгновением. Вражеская сила соблазна – это потребность в карьере, признании и вознаграждении. Так как у нас нет подобной потребности, мы являемся гораздо большей проблемой для тех, кто хотел бы контролировать культуру.

Дженезис Пи-Орридж и другие активисты метамедиа чувствуют, что, избегая традиционной «крысиной гонки», они могут разрушить тираническую монолитность медиа-пространства. Изучая, разрабатывая и выставляя на всеобщее обозрение лакуны в нашей постмодернистской, чрезвычайно коллажной медиа-реальности, разработчики вирусов постигают, что самое глубокое, самое пугающее могущество медиа – это их способность разрушить линейное восприятие времени. Точно так же, как домашнее видео устанавливает обратную связь с ранее закрытыми, иерархическими медиа, домашний монтаж – по крайней мере, в теории – изменяет общепринятую структуру времени и бросает вызов самой сути традиции, позволяя художникам и активистам заново изобретать реальность при каждой монтажной склейке.

Дженезис надеется взломать время как таковое и обезоружить тех, кто использует его для поддержания тирании:

– По сути дела, я хочу сказать, что враг гнездится в концепции наследования и традиции. Среда, которую он использует для поддержания своей жизни – это культура. То, что время нелинейно – на самом деле бесспорный факт. Нам навязывается непрактичная и неприемлемая концепция. На самом деле мир пребывает в хаосе. Но воплощение в жизнь этой абсурдной концепции калечит нас психически, эмоционально, интеллектуально и даже физически.

Чтобы разрушить эту иллюзию линейного времени, медиа-активисты сталкивают нас с разнообразными проявлениями хаоса – от НЛО до фракталов, от нейролингвистических оксюморонов до клипов MTV, от компьютерных вирусов до «морфинга».

Наконец, наша биологическая связь со временем и механизмами наследственности гнездится в нашем собственном генетическом коде – в ДНК, которой исследователи быстро учатся манипулировать. Хотя ДНК – всего лишь код, язык кодонов, она определяет физическую форму будущего человеческой расы. Сходным образом те, кто манипулирует кодонами медиа, запуская богатые мемами вирусы, бросают вызов традиционному, линейному процессу развития культуры. Существует ли тайный заговор злобной и могущественной элиты – больше не имеет значения. Изменился сам способ, которым культура движется во времени.

Как говорит Джен в заключение нашей беседы, «все должно быть пластично. Поэтому мы не можем обойтись без знания языка монтажа и других невидимых языков, без понимания того, что каждый индивидуум способен исследовать свою ДНК и взаимодействовать с ней, исследовать культуру и взаимодействовать с ней при помощи мемов».

С точки зрения Дженезиса и его бесстрашных сообщников, культурная иммунная реакция на их мемную инженерию доказывает, что они овладели, пусть пока и не в совершенстве, скрытым, но повсюду проникающим языком наших вирусных медиа. Так ли необходимы и так ли позитивны изменения, вносимые ими в код культурной истории, – покажет будущее. Но не признавать тот факт, что усилия вирусных активистов оказывают ощутимое воздействие на архитектуру нашей все более медиатической культуры – значит притворяться, будто ваших детей больше интересует то, что происходит в городском совете, чем-то, о чем прошлым вечером говорили Бивис и Баттхед на MTV.

Конечно, вы можете проигнорировать медиа-вирусы, но, по правде говоря, теперь уже слишком поздно. Если вы дочитали до этого места, считайте, что вы заражены.