Читать книгу - "Дом - Оксана Геннадьевна Бутузова"

— Ну а что вам больше всего понравилось? — спрашиваю.

Всё. Они безоговорочно приняли все мои фантазии. Единственное, что хотели бы еще узнать, насколько такое возможно в жизни. Как им ответить? И можно ли отвечать вообще? Я обещаю, что напишу об этом в следующем произведении.

Чужие

Сижу в своем кабинете, точнее, в комнате номер один, и обдумываю роман. Передо мной чистый экран монитора, и я не знаю, с чего начать — с освоения компьютера или замысла новой книги. Компьютер куплен исключительно для нее и стоит на специальном столе между секретером и диваном. За спиной шкафы, заставленные книгами, только часть из которых прочитана, а в промежутке два кресла и круглый инкрустированный столик, с которого не исчезает пепельница. Я принимаю здесь издателей. И вообще, дела мои процветают. Только думать нужно сейчас не об этом. Но я почему-то никак не могу сосредоточиться. Саша врывается из соседней комнаты и кричит:

— Я же просил потише! У меня важная встреча, неужели не понятно?

Кому это он? Мне? Но у меня еще ни одна клавиша не дрогнула. Только мысли скачут в голове, расталкивая друг друга. Может, они делают это слишком громко? Выхожу в коридор для выяснения. В левом крыле дома наблюдается какое-то веселье — из гостиной доносятся музыка, смех и звон посуды. Веня принимает гостей. Женские голоса преобладают над мужскими, они особенно радостные. Хмурый Саша возвращается оттуда, из «этой какофонии». Проходит мимо меня, даже не взглянув, и с силой захлопывает за собой дверь. Тише не становится.

Я тоже возвращаюсь к себе и ложусь на диван. Настороженно прислушиваюсь. Музыка гремит где-то там, за несколькими стенками, но мысли уже тут, рядом. Они стучатся, но не входят. Что-то мешает им войти. Я приподнимаюсь, опираясь на подлокотник. Глупые мысли, входите же… Какие глупые — испугались и убежали. Остались лишь самые никчемные. Не могу забыть слова Аси на вечере. Неужели правда, что всех людей вокруг связывают только дома?.. Музыка и смех затихают, но Венины гости не расходятся. Во всяком случае, не слышен топот ног. Интересно, чем они там занимаются?

В минутной тишине возникает какое-то шебуршание в углу, за секретером. Мышей у нас быть не может — Александр регулярно обходит дом с детектором, выявляя присутствие живности. Снова шуршит. Я вскакиваю и пригибаюсь к полу, заглядывая под мебель. Не видно никого и ничего, кроме невозмутимых деревянных ножек. Но кто-то же издавал звуки? Иду на кухню в надежде там найти разгадку. Но нахожу лишь горы грязной посуды на столе и сладкое, разложенное на широких тарелках из нашего лучшего сервиза. Беру один бисквит — гости не обеднеют. Ухожу и запираюсь в комнате. Вроде больше не шуршат. И ко мне наконец-то приходит замысел романа. Я знаю, как начать. Я снова за компьютером. Я начинаю…

Эти странные звуки, похожие на шуршание, я слышала еще несколько раз, причем в разных частях дома. Словно бы дом стал осенним садом, где от легкого дуновения приходят в движение сухие листья. А однажды на лестнице мелькнула чья-то тень. Я испугалась и спряталась за стеной. Мистика какая-то! Что же мне теперь, собственного дома бояться? Я уже не раз отмечала, что он слишком большой, и вполне может вдруг оказаться, что в нем живет еще кто-то помимо нас. От такого предположения у меня мурашки ползут по спине. Не знаю, с кем посоветоваться. Мужчины будут смеяться, это факт. Но я решилась все же рассказать, уже после того, как услышала чужие голоса.

— Ерунда! — прямо ответил Саша. — Плоды твоего воображения. Я лично ничего не слышу. Я вечерами работаю. А к тебе, похоже, стали являться произведенные тобой герои. Так что не теряйся, бери ручку и записывай все, что они будут говорить, — он не сдержался и хмыкнул.

Поздно вечером я поджидала Веню. Сидела в своей спальне и прислушивалась к звукам. И лишь после полуночи — Саша уже спал — раздались знакомые шаги по ступеням. Но не одиночные, а такое впечатление, будто бы двойные, дублированные. За Вениными шагами следовали тени других, более легких и несмелых. Потом стали различимы и голоса. Я прильнула ухом к замочной скважине.

— Сейчас будем дома. Не бойся, здесь уже никого нет.

— А где есть?

— В той комнате и в той. Осторожно, не оступись… Иди же!

Дверь щелкнула. И еще открывалась и закрывалась неоднократно. Я различала шум льющейся воды в душевой, многочисленные шорохи, всхлипы, смешки, откровенную возню и чавканье. К утру все стихло. И я уснула, так и не увидав, кого приводил Веня. За завтраком он был особенно веселым. Густо мазал маслом бутерброды, шутил, обещал, что день будет хорошим, а вечер еще лучше. Повертелся перед большим зеркалом в холле и уехал в город.

Он встречается с женщиной, это точно. Но с кем? Я, грешным делом, вспомнила про Марину. Сколько уже мы не виделись? Кроме того, я никогда толком не знала, что у нее на уме. А что у Вени? Музыка, деньги, красотки? Вряд ли сегодня его занимает сожительство его бывшей пассии с охранниками. Ему плевать, кто с каким индексом кому и что строит. Трудно определить, на каком месте у него дом. На каком Саша? А я? Мне не под силу ответить даже на вопрос, вместе ли мы живем. Дом рассыпается не по кирпичикам, а по людям. И мы общаемся всё меньше и меньше.

У Саши и Вени по машине. Они быстро разъезжаются, а мне приходится тащиться пешком до автобусной остановки, оттуда до города, до того самого издательства, куда я робела зайти. Теперь путь туда — почти что повседневная моя работа. Прохожу мимо сторожки, все еще ютящейся на обочине.

— Что, разъехались ваши сожители? — кричат мне из окна.

— Не ваше дело! — отвечаю я.

— Пора вам третью машину покупать.

— В ваши обязанности еще входит давать указания? — огрызаюсь на них.

— А мы вас читали! — кричат вслед блюстители местных порядков. — Ловко у вас получается!

Скажите пожалуйста, читали! Я была уверена, что они только регистрационные журналы читают. Любопытно, что им конкретно понравилось? Ведь о них самих в моих произведениях нет ни слова. Ладно, надо будет сочинить что-нибудь о нелегкой судьбе охранника.

В городе все доведено до автоматизма. Визит к главному редактору, просто к редактору, к художнику и в кассу. В последнем звене, как обычно, происходит расстыковка. Деньги приходится ждать. Мне