Читать книгу - "Альтер эво - Анастасия Александровна Иванова"

Хотя Майя была неплохая. Она давала ему булку. Сидя на спинке какой-то скамейки, ворона Марк придирчиво чистит перья под мышкой. Насекомое. Что за насекомое? Съесть. Интересно, куда Майя подевалась, когда исчезла отсюда. Интересно, куда все деваются, когда исчезают. Марк распахивает клюв в широком зевке, потом встряхивается всем телом. Нет, неинтересно.

13

Марк откинулся на подушки, прикрыв глаза и наслаждаясь вновь полноводным потоком болеутоляющих.

Ощущение тревоги, подгонявшей его, никуда не делось.

– Ты и правда вернешься за ним? – спросила Инта.

Предыдущие десять минут пришлось объяснять всем подряд, как же так получилось, что у его постели откуда ни возьмись материализовалось – и тут же, прямо там, впало в кому – новое лицо. Затем Холодного под сетования юного доктора отволокли в отдельную палату (наверняка в больнице имелась такая, особая, для бедняг, затерявшихся в океане неконтролируемой информации, с обитыми мягким и звуконепроницаемыми стенами). После чего Инта заняла освободившийся стул и не выпускала руки Марка, причем щеки у нее горели, точно две герберы, но она все равно не выпускала. После чего Бубен зевнул, заметив, что «тут че-то скучно становится», и вышел за дверь.

Марк подумал. Тревога не спадала. Ну мамочка, ну еще пять минуточек.

– Может, и вернусь.

– Он хотел тебя убить. Я бы на твоем месте…

– Мила… – Марк чуть было не совершил непростительную оплошность, это все опиоиды. – …Малышок, я догадываюсь, что́ ты сделала бы на моем месте. Я и сам сделал бы это на своем месте. Но время от времени в жизни свои естественные импульсы нужно пересиливать. – Он поднял свободную руку и поерошил Инте короткие волосы-былинки. – Называется «духовное развитие».

Марк примолк и с некоторым удивлением попытался припомнить: неужели он и правда еще ни разу не слышал такую трактовку – притом что она простая как пень и истинная, как все простое? Хм, интересно. Не пора ли основать новую религию? Сдерживайте свои побуждения, дети мои, и вы переродитесь в…

Ну ма-ам!

Вставай, Марк.

– Ты отцу не звонила? – закрывая глаза, спросил он.

– Да что ты прицепился к моему…

– Это не я прицепился, – устало перебил Марк. – Так уж оно вышло, что он в этом деле застрял по самое между прочим. Дело не в тебе, понимаешь? Не в одной тебе.

Инта нахмурилась, уставившись в угол палаты, и наконец буркнула:

– Так что, мне ему позвонить, что ли?

Марк сказал – да, пожалуйста, позвони. Умница, хорошая девочка. Как только Инта, фыркнув, вышла из палаты, он снова откинулся на подушки, закрыл глаза и…

Ого.

…Вернулся.

О… Ого!

Во́роны Одина, ни хрена ж себе.

В один миг он нащупал где-то там Марка-птицу, и та (разворовывала сделанную грачами заначку в земле) с готовностью слила Марку-человеку все увиденное, услышанное, замеченное и – вот это хуже всего – непроанализированное. Увесистый пакет сырых данных – как обухом по голове: Марк едва не подавился воздухом.

Где-то здесь – то, из-за чего убили старика. Из-за чего хотели убить Майю. Из-за чего Холодный едва не зарезал его, Марка, и угрожал Инте. Что это? Интеллект… При чем здесь интеллект? По какому, черт ее подери, принципу эта вздорная птица вообще отбирала, на что обратить внимание, а что пропустить?

Так, ладно, транзисторы. Интегральная микросхема. Оксана то, оксана се, оксана, оксана, оксана. Микроконтроллеры. Системотехника для новичков. Микроконтроллеры? У них, в альтернативе Марка, есть микроконтроллеры… Вроде бы. И микросхемы есть. В чем прикол с этими микросхемами? Операционная система… А-а, многозадачность? В самом деле?

Марк – не специалист. В какой-то момент он понимает: на то, чтобы разобраться, уйдет слишком много времени. Он ныряет в поток, унося сведения с собой, и плывет – не в то место, где он оставил Холодного, но в другое с очень похожими характеристиками: на следующий день после того разговора с Йорамом, после двух пончиков, он надолго занырнул в инфосферу, и поискал, и нашел, и застолбил за собой сразу несколько таких песочниц. Теперь он сидит в молочно-лимонном мареве, в котором может по желанию ускорять обработку информации, и с бешеной скоростью пролистывает, впитывает, возвращается, сопоставляет, делает выводы. Интегральные микросхемы. Многозадачность. Лампочки. Вкл-выкл.

Постепенно – но это все равно ощущается как падение метеорита – до него доходит, что́ же такое есть в мире Майи, чего нет у них.

…Траханые паладины.

В альтернативе Марка широко используются аналоговые микросхемы. Цифровые тоже, но их применение ограничено рамками наложенных паладинами ограничений. Стандарт, который невозможно обойти – по одной функции на кристалл. Не больше. Одно устройство – одна программа. Пакетный режим, многозадачность, разделение времени – во всем этом просто нет нужды, ведь каждый микропроцессор создается для того, чтобы делать какое-то одно, маленькое и компактное, дельце. Передавать аудиосигнал. Поднимать в воздух дрон.

Марк не специалист, Марк занимается вопросом всего несколько… сколько-то там, – но он уже убежден, что его альтернатива наверняка тоже дошла бы до этого, если бы ей дали развиваться естественным образом. Если бы не технологическое сдерживание; триждытраханные, полигребаные паладины. Так вон что у вас было на уме, сучьи дети. Йорам, скотина.

Он пока не разобрался в бигдате, математической биологии и содержимом навскидку еще примерно пары десятков учебников и трех университетских курсов. С него достаточно одного искусственного интеллекта. Искусственный интеллект – м-мать; нет, вы можете себе такое представить?! Не-а, не можете. Он вот не может. А вот в альтернативе Майи представили. И сделали.

Марк опрокидывается на спину, целиком погружаясь в молочно-лимонную вату и жалея, что не подыскал себе какого-нибудь аналогичного местечка, только с пальмами, пляжем и голыми таитянками.

Так, стоп. Старков не мог вынести из встречи с Майей концепцию искусственного интеллекта. То есть он мог, но практического смысла в этом не было бы ни малейшего. Нельзя просто взять и сотворить такую хреновину из ничего, в чистом поле. Даже будь ты несказанно могучий хрыч из невидимых – ты не можешь собрать ораву инженеров, пусть даже они все сплошь вундеркинды-аутисты с синдромом Саванта, запереть в конференц-зале и сказать: «Не выпущу, пока не придумаете, как мне построить мыслящую машину». Сколько ни заплати.

Если только… Если только у него уже не было машины, которую оставалось лишь научить мыслить.

Шпицберген?

Интересно: но тогда, выходит, Старков уже нарушал паладинские запреты… Зачем? Зазвездился? Счел, что такому крутому козлу, как он, чужие