Читать книгу - "Взгляд василиска - Макс Мах"

"Я ему нужен, как приманка, – сообразил Реутов. – Но зачем он, тогда, пошел на контакт?"

– Вы правильно поняли, Вадим Борисович, – Рутберг пыхнул сигарой и посмотрел Реутову прямо в глаза. – Но вы не только приманка. Как-то же вы со всей этой историей связаны? Вот и будем исходить из того, что это не случайно, и вы что-то сможете узнать. А пока так. Вот те документы, которые я вам обещал, – он достал из кармана пальто и передал Вадиму конверт из плотной желтой бумаги. – И вот еще, что. Воля ваша, Вадим Борисович, верить мне или нет. Но мы с вами в одной лодке, хотя цели у нас и различаются, Однако примите, как данное, что в моих интересах, особенно теперь, чтобы вы продержались, как можно дольше. Поэтому, езжайте сейчас же на Путивльскую улицу. Дом 7, квартира 12.

С этими словами Рутберг вынул из кармана ключ и протянул его Реутову.

– Там уже с неделю назад приготовлено для вас все необходимое. Два чемодана стоят в платяном шкафу. Берите их и сразу же уходите. За домом пока не следят, но сами понимаете, береженого бог бережет. И запомните связной телефон, 110-822-338. Вы "Прохожий", он – "Секретарь", а я – "Купец". Говорить лишнего не следует, но назначить встречу и обговорить детали можно.

3.

– Ну вот и все, – сказал Греч, высаживая Реутова около Новгородского вокзала, где человек с двумя чемоданами привлечь к себе внимания никак не мог. – Жучков в багаже нет, так что можешь брать извозчика и ехать домой. А у меня дела. До связи.

– До связи, – автоматически бросил Вадим, и Марик дал газ.

"Майбах" плавно отошел от тротуара и уже через несколько секунд совершенно скрылся из вида, растворившись, в потоке маши.

"Ну дела, – произнес Реутов мысленно, оценивая тот сумасшедший марафон, который пришлось "пробежать" за последние 30 часов. – Нудела! Ночь была! Все объекты разбомбили мы дотла!"

Впрочем, судя по самоощущению, ему далеко было до "ушли, ковыляя во мгле… на честном слове и на одном крыле". Чувствовал он себя как раз неплохо, хотя, разумеется, и устал и хотел, что не странно, спать. Другое дело, что все, произошедшее за эти тридцать часов, еще предстояло "переварить", и работа эта, как подозревал Реутов, простой не будет. Однако и без этого никак. Чтобы продолжать действовать, надо было сначала понять, что происходит, и решить, куда "бежать" дальше. Да и усталость следовало в расчет принять. Так что вывод был очевиден, ехать в "меблированные комнаты" госпожи Александровой, и никуда оттуда сутки не выходить.

Вадим достал из внутреннего кармана куртки фляжку, отвинтил колпачок и, не стесняясь прохожих, в два глотка покончил с остатками коньяка.

"Уже лучше, – решил он, возвращая фляжку в карман. – Теперь еще папироску и…"

– Собираетесь ехать? – Спросил сквозь опущенное стекло извозчик, останавливаясь рядом с ним.

– Нет, спасибо, – покачал головой Реутов. – Я уже приехал.

– А, ну ладно тогда.

Извозчик отъехал, а Вадим достал папиросы и закурил. Брать извозчика он не собирался. Когда полчаса назад Реутов оказался в квартире на Путивльской улице один, он сразу же воспользовался случаем и позвонил Полине.

– Через сорок минут около того места, где я впервые подарил тебе цветы. – Сказал он ей.

– Буду, – сразу же ответила Полина.

– Только не раньше, и только если я буду там один.

– Поняла.

Теперь оставалось только ждать и надеяться, что он все рассчитал верно, и что за ним действительно нет слежки. Однако, похоже, все именно так и обстояло, и генералу Рутбергу он нужен был живой и на свободе, а не наоборот. Во всяком случае, засады на конспиративной квартире не было, а чемоданы, о которых говорил генерал, были, и содержание их, как будто подтверждало дружеские намерения Рутберга. Как Реутов ни торопился, он все же их открыл и наскоро проинвентаризировал. В первом, оказались комплект документов на имя Артура Никифоровича Сивцова, несколько банковских упаковок с денежными знаками каганата и Орды, мощный переносной терминал фирмы "Телефункен", и два "Протазана" с полными комплектами дополнительных "аксессуаров", включая, глушители и лазерные целеуказатели. Были там еще и кевларовый бронежилет, армейский ночной бинокль, и армейская же полевая аптечка. А во втором чемодане – "Бердыш", разобранный снайперский комплекс, боеприпасы различного назначения и еще какие-то спецназовские штучки-дрючки в защитного цвета армейских чехлах и сумках. В общем "клад капитана Крузо", никак не меньше.

"Он меня что, на войну снаряжает?" – подумал тогда Реутов.

"А, пожалуй, что и так", – решил он сейчас, видя, как подъезжает к нему знакомый обтюрханный "Дончак".

4.

Реутов проспал до вечера. Вот, кажется, только что был, что называется, как огурчик, а потом раз, и все. Зашел в апартаменты, поставил чемоданы на пол, обнял Полину, и… Нет, в этот момент он еще был хоть куда и даже обрадовался, когда Полина предложила приготовить ему поесть, и сразу же побежал в душ, чтобы пока суд да дело, освежиться, смыть, так сказать, боевой пот, переодеться в чистое, и уже затем сесть к столу. Однако из ванной вышел уже никакой, только и хватило сил, что до койки дойти, а потом… Потом он проснулся, и за окном был уже вечер.

"Твою мать…" – Без особых, впрочем, эмоций подумал Вадим и хотел уже встать, потому как твердо знал, что день, предшествовавший сну, выдался не только напряженным и богатым на события, каких и врагу не пожелаешь, но и "улов", что характерно, принес такой, что думать теперь над всем этим, не передумать. Он все это сразу вспомнил и действительно хотел встать. И даже подумал, что сварит себе сейчас кофе "по-молодецки", то есть такой, от которого глаза на лоб, и коньячку накапает, и папироску закурит, устраиваясь перед терминалом. Однако в следующее мгновение Реутов услышал тихое сопение за плечом и ощутил, как прижимается к нему спавшая рядом с ним Полина, и все его "добрые намерения" разом испарились.

"А ну ее к черту, эту рыбалку!" – Подумал он, осторожно поворачиваясь к Полине и ловя губами ее губы. И все. Больше он ни о чем не думал. А когда снова оказался способен на это умственное действие, то первой его мыслью было, что он замечательно счастливый человек, потому что мужчина, которого любит такая женщина, как Полина, другим быть не может. По определению.

5.

В конечном счете, он все-таки сварил кофе. Правда варил он уже не для себя одного, и поэтому соблюдал некоторую осторожность в пропорциях. Однако кофе все равно вышел на славу, а обдумывание новой информации превратилось из монолога в диалог, что было ничуть не хуже. Возможно, даже лучше, потому что Полина все-таки была нетипичной блондинкой, с ней и поговорить было не только можно, но и приятно.

"Что будет если скрестить блондинку с сибирской лайкой?" – Вспомнил вдруг Реутов старый анекдот.

– Ты чего улыбаешься? – Спросила Полина, и сама, начиная улыбаться.