Читать книгу - "Знак Единорога. Рука Оберона - Роджер Желязны"

промеж лопаток. Лично я бы на такое не рискнул – даже будь удар смертельным, Бенедикт на одних рефлексах располовинит своего убийцу. Очевидно, и Бранд не настолько спятил.

Он улыбался.

– Бенедикт? – спросил он. – Интересно… Ты… Здесь…

Камень Правосудия полыхал огнем у него на груди.

– Бранд, – сказал Бенедикт, – даже не пытайся.

С той же улыбкой Бранд расстегнул портупею, и та вместе с оружием упала на пол. Когда затихло эхо, он произнес:

– Я не дурак, Бенедикт. Не родился еще человек, способный победить тебя с клинком.

– Мне не нужен клинок, Бранд.

Бранд медленно двинулся вдоль края Образа.

– И все же носишь его как слуга трона, хотя мог бы быть королем.

– Данное желание никогда не возглавляло список моих стремлений.

– Верно… – Бранд помолчал, постоял и сделал несколько шагов по периметру зала. – Преданный, исполненный самоуничижения… Ты совсем не изменился. Жаль, что отец так хорошо воспитал тебя. Ты мог бы пойти гораздо дальше!

– Все, чего я хочу, у меня есть, – проговорил Бенедикт.

– Тебе столь рано подрезали крылья, задушив в тебе желания…

– Заговорить мне зубы, Бранд, ты тоже не сможешь. Не заставляй меня причинить тебе вред.

Все еще улыбаясь, Бранд медленно двинулся к нему. Что он все-таки задумал? Я не мог разгадать его стратегию.

– Ты знаешь: я умею кое-что, недоступное остальным, – говорил Бранд. – Если есть что-либо, что угодно, что-то такое, чего ты желаешь, но считаешь неосуществимым – как раз сейчас у тебя есть возможность озвучить свое желание и узнать, насколько же ты ошибался. Я научился такому, во что ты и не поверишь.

Бенедикт улыбнулся одной из своих редких улыбок.

– Ты выбрал неверные слова, – сказал он. – Я могу добраться до всего, что желаю.

– В Тени! – фыркнул Бранд, вновь останавливаясь. – Погоня за призраками! А я говорю о реальности! Амбер! Власть! Хаос! Не воплощенные мечты! Никакого второго места!

– Если бы я хотел иметь больше, чем имею, то знал бы, что делать. А я не делаю, – ответил Бенедикт.

Бранд засмеялся и снова двинулся вперед. Он уже обошел зал вдоль кромки Образа примерно на четверть. Самоцвет сиял все ярче. Голос его звенел.

– Ты просто дурак, ибо носишь оковы по собственной воле! Но если ты не желаешь ни обладать, ни править, тогда что скажешь о знаниях? Я сумел постичь всю мудрость Дворкина. Я пошел и дальше, и заплатил черную цену за то, что проник в суть вселенной еще глубже. И ты можешь получить то же самое, не платя такой цены.

– Всему своя цена, – сказал Бенедикт, – и эту цену я платить не стану.

Бранд покачал головой и взлохматил волосы. Тут изображение Образа как-то заколебалось, словно клочок облака на миг закрыл свет луны. Тир-на Ног’т мигнул, а потом снова засветился с прежней яркостью.

– Ты искренен, ты и правда так думаешь, – промолвил Бранд, явно не заметив мимолетного затмения. – Что ж, больше не буду тебя испытывать. Однако попытаться я был должен.

Он снова остановился, глядя на Бенедикта.

– Ты слишком хороший человек, брат, чтобы расточать себя на эту бессмысленную кутерьму в Амбере, защищая то, что обречено сгинуть. Я ведь выиграю, Бенедикт. Я уничтожу Амбер и воздвигну его заново. Я собираюсь стереть старый Образ и начертать свой собственный. Ты можешь быть со мной. Я хотел бы, чтобы ты был на моей стороне. Я хочу сотворить идеальный мир, с лучшим доступом к Тени. Я соединю Амбер и Двор Хаоса. Я включу в это королевство все Тени. А ты будешь командовать моими легионами, величайшими воинствами, какие когда-либо существовали. Ты…

– Если твой новый мир будет столь идеальным, как ты говоришь, Бранд, в легионах не будет нужды. Если же он будет отражать рассудок своего создателя, тогда никаких улучшений в сравнении с нынешним положением дел я в нем не вижу. Спасибо за предложение, но я предпочту остаться с тем Амбером, который уже существует.

– Ты дурак, Бенедикт. С благими намерениями, но все равно – дурак.

Бранд снова начал осторожно продвигаться вперед. До Бенедикта ему оставалось сорок футов… тридцать… Он продолжал идти. Затем остановился футах в двадцати, сунул большие пальцы за пояс и молча уставился на него. Бенедикт встретил его взгляд. Я снова проверил, как там облака. Длинная гряда их продолжала надвигаться на сияющую луну. Но пока что я был уверен, что в любую минуту смогу вызволить Бенедикта, и решил сейчас его не беспокоить.

– Слушай, а почему ты просто не подойдешь и не прирежешь меня? – спросил наконец Бранд. – Я безоружен, это несложно. И ведь не важно, что в наших жилах течет одна и та же кровь, так? Чего ты ждешь?

– Я уже сказал, что не желаю причинять тебе вред, – ответил Бенедикт.

– Но готов на это, если я попытаюсь пройти мимо тебя.

Бенедикт молча кивнул.

– Признай: ты ведь боишься меня, Бенедикт. Все вы меня боитесь. Вот я сейчас приближаюсь к тебе, безоружный, и у тебя что-то сжимается под ложечкой. Ты видишь мою уверенность и не понимаешь ее причин. Ты должен бояться.

Бенедикт не ответил.

– …И еще ты боишься моей крови на своих руках, – продолжал Бранд, – боишься моего предсмертного проклятия…

– А ты не боялся крови Мартина на своих руках? – спросил Бенедикт.

– Этого ублюдочного щенка? – фыркнул Бранд. – Он не был одним из нас. Просто инструмент.

– Бранд, у меня нет желания убивать родного брата. Отдай мне кулон, который ты носишь на шее, и возвращайся со мной в Амбер, прямо сейчас. Еще не поздно решить все вопросы.

Бранд, откинув голову, рассмеялся:

– О, благородные речи! Благородные речи, Бенедикт! Достойно истинного владыки королевства! Мне прямо стыдно, что ты столь невероятно великодушен! Но главное, ради чего все это?

Он погладил рукой Камень Правосудия.

– Ради вот этого вот?

Он снова засмеялся и шагнул вперед.

– Ради вот этой безделушки? И если я отдам ее тебе, это купит всему королевству мир, покой и порядок? И послужит выкупом за мою жизнь?

Бранд снова остановился, теперь уже футах в десяти от Бенедикта. Поднял зажатый в пальцах Самоцвет и посмотрел сквозь него.

– А ты знаешь полную силу этой штуковины? – спросил он.

– Достаточно… – начал было Бенедикт, и голос его прервался.

Бранд поспешно сделал еще шаг вперед. Камень ярко освещал его лицо. Рука Бенедикта двинулась к рукояти, но так и не дотянулась до оружия. Он замер, словно вдруг превратился в статую. Тут я начал понимать, в чем дело, однако было слишком поздно.

Все, что говорил Бранд, не имело ни малейшего смысла. Обычная болтовня, отвлекающий маневр,