Читать книгу - "Запретный атрибут - Денис Петриков"

Жанна проснулась счастливой. Столь резкая смена настроения выглядела минимум странной, особенно на фоне того, что пару дней назад её накрыл легендарный вампирский депресняк.

Обычные вампиры полнились страстей и желаний. Они жаждали крови, секса и смерти. Много крови, секса и смерти. И лучше, чтобы перечисленное было замешано в ядрёный коктейль.

К огорчению клыкастых тварей, порезвиться удавалось редко, ведь излишества обычно запрещал стоявший выше старший вампир. Если же хозяин по какой-то причине отсутствовал, незнание меры довольно быстро приводило к гибели.

И пусть люди в сравнении с вампирами казались хрупкими мешками с кровью, они хорошо знали слабости кровавого народа и умели ему противостоять.

И это, не считая охотников на вампиров и Белой церкви, иерархи которой могли без труда подавить даже высшего вампира.

Старшие вампиры разнузданностью своих младших коллег не страдали. На свою беду, они были подвержены бездеятельной скуке, приобретая в утешение завидное хладнокровие. Правда, скука все же прерывалась вспышками желаний, когда кто-то или что-то могло полностью захватить вампирский разум. Но стоило «игрушке» сломаться или ситуации разрешиться, как разум остывал, требуя тишины и покоя.

Высшие вампиры были большей частью избавлены от ментальных проблем старших. На определённом этапе в них пробуждалась тяга к знанию и саморазвитию. Потребность в крови либо исчезала полностью, либо переходила в разряд «по настроению».

От превращения в объект всесторонней зависти, высших вампиров страховал вампирский бич — отсутствие желаний. Порой приступы безразличия были столь глубоки, что их можно было охарактеризовать, как отсутствие желания иметь желания.

Вот и Жанна, загоревшись желанием заглянуть в наполненные ужасом глаза тёмного мага и даже выяснив, где этот маг находится, резко потеряла к нему всякий интерес. Он, интерес, конечно же вернётся, правда в уже более рациональном виде. Но это будет потом. Сейчас же ей хотелось лишь спать и бездельничать.

И это важно. К зову вампирской души стоит прислушаться, иначе можно серьёзно усугубить состояние. Никаких важных дел. Отдых, ну или самый лёгкий водевиль. Например, охмурить наивного страстного мальчика, разок ему отдаться, после, быть может, втянуть в какую-нибудь тёмную и кровавую интригу, насладиться метанием чужой души, ещё раз отдаться, но теперь уже раскрыв карты, и далее, сделав вампиром-слугой, оторвать голову за ненадобностью.

Или, как альтернатива, прочитать свежий женский роман.

Именно так Жанна рассуждала вчера. Плодом её рассуждений стало то, что она, выбрав зажиточный особняк, обратила в вампиров-слуг его владельцев — мужа и жену средних лет. А то, что принадлежит её слугам, автоматически принадлежало ей.

Обретя временно жильё, вампирша без всякого запала высосала до дна молоденьких дочерей несчастных родителей и приказав слугам подготовить ванну и кровать, помылась и завалилась спать.

Но вчера сменилось сегодня. Пробуждение принесло изменения, которых набежало солидно.

На физическом уровне с плеч словно сбросили давний груз. На ментальном — исчезла «застарелая заноза». Настолько привычная, что осознание её неестественности пришло лишь после того, как она пропала. А ещё обострилось вампирское восприятие. Да что говорить, она стала сильнее. Как минимум на четверть.

«Я чувствую направление к иномирцу», — прислушавшись к физическому и ментальному восприятию, подумала Жанна.

Слабо, размыто, но выставленный противным магом барьер более не являлся стопроцентным препятствием для её метки души.

А ещё она ясно чувствовала кого-то ещё. Кого-то, встречи с кем боялась ровно настолько, насколько желала.

«Отец на свободе и с ним всё хорошо!» — радостной вспышкой ворвалась в мозг запоздавшая догадка.

Вскочив с кровати, Жанна принялась нагой прыгать по комнате, неистово при этом хохоча.

Дверь отворилась, на пороге показалась хорошо одетая женщина лет сорока. Поклонившись и со страхом и почтением взглянув на хозяйку, она смущённо пробормотала:

— Госпожа, умоляю, тише, на улице могут услышать.

Остановившись, Жанна бросила на своё вчерашнее творение безразличный взгляд, после чего вытянула в сторону женщины руку. Тело хозяйки с хрустом и хлюпанием скрутило словно выжимаемое полотенце. Кожа и мышцы полопались, из скрученной плоти на пол хлынула кровь.

Вид свежей крови доставил вампирше давно забытое эстетическое наслаждение.

Позади хозяйки стоял её муж. Спокойно взглянув на упавшее на пол искалечено тело, вампир-слуга поднял на Жанну полный страха и почтения взгляд. Его более не волновала смерть жены и дочерей. Но он хотел жить. Жаждал выпить свежей крови, искупаться в свете полной луны и, конечно же, угодить хозяйке.

— Подойди, — строго обратилась к мужчине Жанна.

Мужчина подошёл.

Грубо взяв слугу за подбородок, вампирша покрутила приятное, покрытое свежей щетиной лицо. Хищно ощерившись, она произнесла:

— Это надо отметить. Я сделаю тебя полноценным свободным вампиром. Правда, так как между нами не останется связи, силёнок у тебя будет так себе.

Надкусив палец, женщина поднесла проступившую каплю крови ко рту мужчины. Отделившись от пальца, капля залетела ему в рот.

Завершив свою мимолётную прихоть, Жанна задумалась над тем, что делать дальше. Вариантов имелось два — встретиться с отцом или всё же настичь и раздавить тёмного мага.

«С отцом. Конечно же с отцом», — глядя в переполненные безумной радости глаза новоиспечённого вампира, решила она.

Как это иногда бывает, чужая радость усилила свою.

Жанне даже стало немного жаль своё наполненное страстями творение. Оно, похоже, не осознаёт, что у свободы всегда есть цена и она, когда дело касается вампиров, в девяти случаях из десяти, оказывается неподъёмной.

* * *

Открыв глаза, Понтий первым делом застонал, а после мысленно процитировал классика: «Идеальной магией владеют только женщины. Это магия зажигать мужские сердца».

То, что его навык погружения в подпространство истощает ментально и физически, было понятно сразу. Но то, что у него имеется отрицательный накопительный эффект, он осознал вчера около полудня.

— Надо было завязывать, а не переться в представительство Лиги, — вслух поругал себя Понтий, стоически сдержав рвущийся из груди жалобный стон.