Читать книгу - ""Фантастика 2025-27". Компиляция. Книги 1-25 - Андрей Соболев"

Я принял их спокойно, а вот Бухвостов и Никитина выглядели счастливыми. А что? В Москве с чистой совестью скажут, что им рукоплескал Париж.

С таким же аншлагом проходили и последующие наши выступления. В этом шуме совершенно потерялась истинная цель моего приезда. Вечерами я посещал Мэгги и Полли, лечил девочку, с удовольствием наблюдая, как буквально на глазах улучшается ее состояние. В детской клинике в Москве столь быстрых результатов не было. Ну, так там пациентов много, и мне приходилось дозировать свечение, чтобы хватило всем. Здесь таких ограничений не имелось, а переборщить я не боялся. Практика использования свечения доказала, что вреда пациенту оно не наносит.

Игнатьев нашел возможность затащить меня в «Максим», где мы отведали лучших французских вин и блюд. Граф в роли принимающей стороны выглядел чрезвычайно довольным; рассказав о делах, стал посвящать меня в нравы Парижа и местной богемы – похоже, знал ее хорошо. Не одной службой жив человек.

– О вас, Валериан Витольдович, много пишут в местных газетах, – сообщил напоследок. – Почти все восторженно. Только вот «Фигаро», – он сморщился. – Не то, чтобы ругает, но там завелся один репортер, который постоянно упоминает о каких-то ваших амурных похождениях в Париже. Сомневаюсь, что это правда.

– Правильно сомневаетесь, – подтвердил я.

– Хотите, я поговорю с этим писакой?

– Не нужно, – сказал я. – Сами разберемся.

У меня жандармы есть… Водкин с Пьяных разобрались. На следующий день после поручения принесли бумагу, исписанную по-французски. Внизу ее красовалась печать.

– Это что? – спросил я.

– Признание Жана Дюрана, репортера «Фигаро», написанное им собственноручно. Подпись заверена парижским нотариусом.

– В чем признается Дюран?

– Кается, что писать гадости о вас его надоумил русский посол во Франции, затем к этому подключился атташе посольства Барятинский. За каждую статью с враньем он получал по сто франков.

– Понятно, – кивнул я. – Дюран написал признание добровольно?

– Конечно! – ухмыльнулся Пьяных.

– Мы умеем убеждать, – подтвердил Водкин. В глазах его плясали бесенята.

Неплохих ребят мне выделили…

– Благодарю за службу, господа! – сказал я и прибрал бумагу. Пригодится…

* * *

Полли поправлялась на глазах. Она много ела, у нее округлились некогда впалые щеки, на них появился румянец. Не тот лихорадочный, что бывает у чахоточных больных, а здоровый, приятный глазу. Если ранее девочка большую часть времени проводила в постели, то теперь она рвалась на улицу. Мэгги ежедневно возила ее в Булонский лес. Там Полли бегала по аллеям, собирала из опавших листьев букеты и везла их в отель, где они ставили их в вазы. Желто-красные подарки осени радовали глаз и наполняли комнату свежим, едва уловимым запахом леса.

Изменения в состоянии дочки радовали Мэгги, но одновременно наполняли душу тревогой. Майкл выполнил обещание, теперь ей придется сдержать клятву. Чем это обернется? Думать об этом не хотелось. Однако тревожные мысли лезли в голову, прогнать их не получалось. На шестой день пребывания в Париже, Майкл подошел к ним после завтрака.

– Предлагаю посетить профессора Леруа, – сказал Мэгги. – Это самый авторитетный врач Франции в области легочных болезней. Нужно показать ему Полли. Едем?

Мэгги кивнула – а что оставалось делать? Они погрузились в такси и отправились. Профессор оказался мужчиной в возрасте. Седые пряди волос торчали из-под его белой шапочки, придавая доктору забавный вид. Но врачом он оказался дотошным: выслушал, обстукал Полли всю.

– Не нахожу у девочки туберкулеза, – сказал, завершив осмотр. – Никаких признаков.

– Я хочу убедиться наверняка, – сказала Мэгги.

– Чем вызвана ваша настойчивость, мадам? – удивился Леруа.

– Дело в том, что в Лондоне Полли поставили такой диагноз, – подключился Майкл. Перед посещением профессора они договорились с Мэгги изображать семейную пару. – Она была слаба, кашляла кровью. Мы отвезли дочку в Швейцарию, где она провела несколько месяцев в горном санатории. Местные врачи заверили, что Полли исцелилась, но мы хотим удостовериться.

– Ее проверяли рентгеном?

– Нет, – ответила Мэгги.

– Идемте! – предложил профессор.

Они прошли в небольшую комнату с занавешенными окнами, где с Полли сняли платье и рубашку, поставили перед каким-то непонятным устройством, велев не шевелиться. Профессор с Мэгги и Майклом встали с другой стороны устройства. Леруа погасил верхний свет и включил аппарат. Засветился экран, и на нем появилось черно-белое изображение.

– Ага! – воскликнул профессор. – Видите эти белые точки, мадам? – он стал тыкать пальцем в экран. – Другой врач не понял бы, что они означают, а вот я знаю, – добавил он самодовольно и выключил аппарат. – Одевайте девочку.

Мэгги занялась этим, а затем они вернулись в кабинет профессора.

– У вашей дочки был туберкулез, – сообщил Леруа. – Причем, в тяжелой стадии. Но швейцарские коллеги правы: она полностью излечилась. Белые пятна на экране аппарата – это каверны в легких, которые заизвестковались и более не представляют опасности. Редкий случай. Как называется санаторий, где лечили девочку?

Мэгги замялась. На помощь пришел Майкл.

– Le Clairmont, кантон Женева, – сказал торопливо.

– Слышал, – кивнул профессор. – Мадам, месье, можете быть спокойны за свою дочь – она здорова. Остается надеяться, что болезнь не вернется. Оревуар!

В отель Мэгги вернулась в смешанных чувствах. С одной стороны ее переполняла радость, с другой – мучила тревога. Последнюю усугубил Майкл.

– Вечером, как уложите дочку спать, приходите в пятый номер, – шепнул на прощание.

Мэгги кивнула, и они расстались. День прошел в терзаниях, но вечером она послушно постучалась в дверь с цифрой «5». В номере, кроме Майкла, оказался и князь.

– Присаживайтесь, миссис Галлахер, – он указал ей на кресло. Мэгги подчинилась. – Сейчас я вам кое-что расскажу. Мой помощник, – он кивнул на Майкла, – категорически возражал против моего участия в этом разговоре, но я настоял. За эти дни я немного узнал вас, миссис. Вы образованы и умны, использовать вас в роли слепого орудия не получится. Вы должны знать, почему мы проводим акцию. Для начала вопрос: вы любите своего короля?

– Да! – удивленно ответила женщина.

– А мы с Майклом любим свою императрицу. Она справедливая, и заботится о своем народе. Недавно ее попытались убить. Слышали?

– Читала в газетах, – кивнула Мэгги. – Это сделали боши.

– Увы, миссис, не они, – покачал головой князь. – Сейчас я покажу вам один документ. Его составил атташе посольства Британии в Москве Говард Джеймс. Читайте! – он протянул ей лист бумаги.

Мэгги взяла его и углубилась в чтение. Спустя минуту она потрясенно вернула лист князю. Тот взял его и спрятал в папку.

– Это правда, сэр? – спросила Мэгги осипшим голосом.

– К сожалению, – подтвердил князь. – Я руководил спасательными работами после взрыва. На моих глазах из-под обломков вытаскивали изувеченные тела, в том числе маленьких детей. Одному мальчику раздавило голову, девочке, ровеснице вашей Полли – грудь.