Читать книгу - ""Фантастика 2025-28". Компиляция. Книги 1-19 - Дмитрий Шатров"

приеду за вами. Да ты не бойся, любимая, они не решатся. Пошумят и уйдут восвояси. Девятнадцатый век на дворе. Не средневековье же, чтобы верить во всякую чушь… Я выйду, поговорю с ними.

– Не надо! – Габи вцепилась в его руку мертвой хваткой, ногтями по-звериному острыми и крепкими вспорола и толстую шерсть сюртука, и шелк сорочки, и горячую плоть. Запахло кровью, и она снова перестала быть человеком – отшатнулась, сунув окровавленные пальцы в рот, как ребенок ярморочный леденец.

– Плохо. – Нянюшка покачала головой. – Плохо, что молчал, что мне не сказал.

Дмитрий ничего не ответил, он завороженно смотрел, как пропитывается кровью рукав его сюртука.

– Габи здесь на цепи, а мужиков все равно кто-то убивает. Кто?

Ответ был очевидным. Очевидным и страшным.

– Он нашел меня, нянюшка, – прошептала Габи, слизывая кровь с пальцев. – Он меня нашел.

– Не об этом сейчас нужно думать! – Дмитрий пришел в себя, яростно мотнул головой. – План прежний, дамы: я разбираюсь с мужиками, вы уезжаете в город. И не спорьте! – Крик его взлетел к каменным сводам темницы и с гулким уханьем упал к ногам Габи. – Я люблю тебя, – сказал он уже спокойно и решительно. – Люблю тебя и нашего ребенка. И я никому не позволю вас обидеть. Езжайте!

Дожидаться слез, уговоров и прощаний Дмитрий не стал, решительным шагом вышел из подземелья. Несколько мгновений Габи слышала гулкое эхо его шагов, а потом все стихло.

– Он прав, миленькая. – Нянюшка набросила на плечи Габи шаль, сняла с ее шеи ошейник. – Мужичины должны заниматься своей работой, а женщины своей. Пойдем! – Она крепко сжала запястье Габи, потянула. – Пойдем, нам нужно спешить!

На земляном полу перед дверью темницы стояла керосиновая лампа, нянюшка зажгла ее, взяла в левую руку. Правой она продолжала цепко держать Габи, тянуть за собой. Подземный ход был узким, но достаточным, чтобы пройти по нему, лишь слегка склонив голову. Габи шла, не видя ничего перед собой. Прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи, прислушиваясь к себе. Боль еще не была сильной. Ныла поясница, немели ноги, и малышка в животе вертелась юлой.

– Не надо так, маленькая, – сказала Габи шепотом и погладила живот. – Не крутись, а то запутаешься.

– Тихо. – Идущая впереди нянюшка замерла, подняла фонарь, разглядывая что-то над головой. – Пришли. – Она погасила лампу.

Все остальное происходило в полной тишине и темноте. Габи слушала только свою беспокойную девочку.

Снаружи наступили сумерки. Она уже и не помнила, как выглядит мир снаружи, как звучит и как пахнет. Да она и не слышала раньше этот тихий успокаивающий шепот. Что изменилось сильнее? Мир вокруг, или она сама? Думать об этом было некогда, нянюшка снова схватила ее за руку, потянула за собой по каменной дорожке, петляющей между экзотическими растениями, к выходу из оранжереи.

Здесь, за границами белокаменных стен оранжереи, мир сделался чуть ярче и чуть громче. Габи слышала злые мужские голоса, чуяла острый запах дыма. Громыхнул выстрел, и она замерла, как вкопанная.

– Пойдем! – Велела нянюшка и потащила ее за собой в сизо-малиновую, клубящуюся туманом утробу парка. – Он справится, пойдем!

И они не пошли, а побежали. Нянюшка с невиданной, почти девичьей резвостью, а Габи тяжело, как дряхлая старуха. Туман обступил их со всех сторон, укутал и спрятал от посторонних глаз. Габи хотелось думать, что спрятал, что тот, кто пришел по ее следу, не сможет найти их с нянюшкой в этом тумане. А еще ей хотелось назад к мужу. Хотелось стать с ним плечом к плечу, защищать, нападать и ранить его врагов. Может ранить, а может и убивать. Зубами рвать…

Из пересохшего горла вырвался тихий рык, нянюшка обернулась, глянула внимательно, сказала строго:

– Терпи, Габриэла. Не время для слабости.

Нет, это не слабость! Это сила пополам с яростью! Нянюшка не понимает, не чувствует, как мелко подрагивает под ногами земля, а шепот лощины становится все громче. Нянюшка сильная, но она сильнее.

– Бежим, Габи!

Бежали недолго, темный прямоугольник потайной калитки появился в стене внезапно, словно невидимый художник нарисовал его вот только что специально для Габи. Нянюшка сняла с пояса связку ключей, безошибочно нашла нужный. Калитка открылась беззвучно, Дмитрий позаботился обо всем.

Дальше уже не бежали, а осторожно двигались по узкой, едва различимой в тумане тропе. Тропа змеилась вдоль глубокого оврага, и один неверный шаг мог стоить им жизни. Но обошлось, впереди, в прорехах между дикими зарослями забрезжил рыжий свет фонаря. Их ждали.

Габи дернулась было вперед, к темной громаде экипажа, но нянюшка снова крепко сжала ее руку, сказала шепотом:

– Не спеши. Сначала я.

Она умела двигаться с кошачьей грацией и кошачьей же бесшумностью. Она умела сливаться с тенями и кутаться в обрывки тумана, делаясь практически незаметной. Габи лишь предстояло этому научиться.

Возница сидел на козлах, фонарь стоял на земле возле переднего колеса. Казалось, возница придремал в ожидании. И вороной жеребец, лежащий на боку, тоже придремал. Но Габи знала правду. Правда пропитала влажный воздух лощины сладким запахом свежей крови, и Габи снова зарычала. На сей раз от голода.

А нянюшка бесстрашно шагнула к мертвецу, стряхивая с плеч остатки тумана, вгляделась, принюхалась, а потом с невероятной стремительностью спрыгнула с козел обратно на землю, выхватила из складок юбки нож. Зачем ей нож, когда Габи может убить любого голыми руками? Или не руками, но убить сможет с легкостью. Так зачем нож старой нянюшке? Зачем ей это хлипкое, дрожащее на ветру деревце?

Деревце нянюшка срубила одним махом, срезала ветки, заострила, посмотрела на Габи черными-черными глазами. Острая палка в ее руке пахла горько и опасно, палку хотелось отнять и переломить через колено.

– Борись, Габриэла! – велела нянюшка. – Борись и готовься сражаться!

Она хотела спросить, с кем собирается сражаться нянюшка, но в этот самый момент живот вспорола невыносимая боль. Габи закричала и упала на колени. Ее маленькая девочка устала вертеться, ее маленькая девочка решила явить себя этому жестокому миру.

Нянюшка бросила на нее быстрый взгляд, сказала с отчаянной какой-то злостью:

– Час от часу не легче… – И шагнула не к Габи, а к краю очерченного светом фонаря круга и уже оттуда, из темноты, послышался ее голос: – Тебе придется самой, Габриэла. Вам обеим придется.

– Мне нужна твоя помощь, нянюшка! – Боль терзала и терзала, а подол платья окрасился красным.

– Борись! Думай о своем ребенке. – Голос нянюшки становился все глуше, отдалялся. – Я скоро вернусь…

Голос затих, а граница света вдруг сузилась до маленького пятачка сырой земли. Габи корчилась на этом пятачке рыжего света и не знала, как бороться