Читать книгу - "Исток - Владимир Михайлович Соловьев"

С Зоей вместе отвезли посуду на кухню, засунули в мойку. Юниор включил – мойка исправно заработала. В доме было все: ток, вода (Комбинатор пользовался корабельным генератором и прудом), даже горячая. Все было, как настоящее. Или просто – настоящее. Ведь и вообще все на свете, отметил Юниор, возникает или делается лишь на время. Вечного нет ничего. Кроме самой основы.

Принесенный Юниором провиант разместили: что могли – в холодильнике, остальное – в кладовке и шкафчиках. Кухня стала совершенно обжитой. Да и весь дом был таким. Даже по телефону можно было позвонить Умнику.

– Давайте же что-нибудь придумаем! Идемте гулять, если не надоело. Или будем играть во что-нибудь. Кстати, у нас был корт. Может быть, он сохранился? Я хочу сказать…

– Что же, пойдемте, поищем.

Юниор бы с удовольствием никуда не спешил. Сидел бы рядом с Зоей, смотрел на нее, на деревья вокруг, на уголок пруда, видимый отсюда, слушал бы птичий базар. Но то – он. Юниор давно уже привык не спешить, понял, что со временем придет то, что должно прийти, а что не должно – того, сколько ни гонись, все равно не поймаешь. Но у Зои, конечно, все было иначе, и лет ей было, конечно же, меньше, и возникло у нее такое острое чувство уходящего времени, что как бы она ни сдерживала себя, нетерпение прорывалось наружу. Такое чувство если бывает, то только в молодости, потом на него уже не остается времени, которого зато хватает, чтобы спокойно посидеть… Зоя спешила – все равно куда и зачем, лишь бы двигаться, делать, видеть, участвовать. И нельзя было в этом ей мешать. Сказано искать корт – будем искать корт.

Однако прежде они пошли к пруду. Просто потому, что его было видно из дома. Прогулялись по бережку. Зоя вздохнула:

– Там у нас был катер.

Катер, – подумал Юниор, усмехнувшись про себя. – Почему так скромно? Почему бы здесь не быть яхточке? Ходить под парусом здесь, понятно, нельзя, однако, если вдоль берегов – тем более, что и ветерок есть… Голубая мечта: яхта, белый парус, женщина…

И тут он подумал: но должно же быть что-то пригодное к использованию в трюме номер два! Если там и не найдется яхты в ее натуральном виде, то в семечках может оказаться даже и океанский корабль. Да и Комбинатору наверняка по силам реализовать нечто подобное, какое-нибудь корыто да есть в его программах. Правда, копание в них потребует кучу времени. Нет, сперва пусть Умник пошарит в спецификации трюма-два, что-нибудь плавучее он там непременно найдет.

Юниор сказал об этой идее Зое. Она сразу же загорелась:

– Правда, как чудесно было бы! И вы можете на самом деле так устроить?

Юниор прямо-таки надулся от гордости. Прекрасная возможность показать себя чудотворцем, не прилагая почти никаких усилий.

– Идемте! – скомандовал он.

Они вернулись в дом. Юниор позвонил Умнику – Зоя широко раскрытыми глазами смотрела, как он снимал трубку телефона, словно и это было бог весть каким чудом.

– Умник? Посмотри спецификацию трюма-два.

– Включено.

– Найди плавсредства.

– Найдено.

– Парусные, а также весельные.

На сей раз пауза затянулась.

– Найдено.

– Сколько наименований?

– Три.

– Сколько в натуре?

– Одно.

– Остальные в семенах?

– Да.

– Время выращивания?

– Сутки и трое.

– Долго, – нетерпеливо ответил Юниор.

Совершать чудеса надо мгновенно, если чудо растягивается во времени, это уже не чудо, а обычное производство.

– Что там у тебя в натуре?

– Швертбот малый с полным вооружением.

– Выгрузка представляет сложности?

Умник снова помедлил.

– Выгрузка потребует некоторого перемещения грузов внутри трюма, но без выхода за борт. Час – час десять минут.

– Выгружай!

Юниор положил трубку, повернулся к Зое.

– Ну вот. До вечера успеем даже походить под парусом.

Она захлопала в ладоши.

– Какой вы молодец, Юниор! А что у вас еще есть в запасе?

Он и сам не имел понятия. Придется погонять Умника по спецификации – хотя бы сегодня перед сном. А Зое все эти подарки надо будет преподносить постепенно, так, чтобы каждый из них действительно казался женщине чудом и возникал как раз в тот миг, когда окажется необходимым. Вот как сейчас лодка. В самом деле обидно: вода есть, а лодки нет. Хоть плот вяжи… Пока же Юниор постарался улыбнуться загадочно:

– Со временем, Зоя, со временем. Ну, пойдемте погуляем пока, может быть, наткнемся и на ваш корт. А через час в любом случае назначаю вам свидание на берегу нашего Лаго Маджиоре.

– Согласна. Если это удастся, вы в моих глазах станете вдвойне капитаном, Юниор.

– Капитаном всех пространств! – гордо заявил он.

Произошла только одна маленькая накладка: швертбот не покачивался на воде, а стоял на низкой четырехколесной тележке рядом с кораблем. Юниор вспомнил, что отдал команду лишь на выгрузку, о спуске на воду речи не было. Нехорошо, упрекнул он сам себя, теряешь контроль над действиями, команда должна быть точной и исчерпывающей… Однако особо терзать себя он не стал, потому что наказание заключалось уже в необходимости перетащить лодку к пруду. Пришлось повозиться. Можно было, конечно, свистнуть любому механизму, и тот отбуксировал бы; но почему-то захотелось сделать это самому, взяться руками, упереться ногами, напрячь все тело… Смешно – в наше-то время. И все же он так и сделал. Знал почему: быть волшебником, создать из ничего хотя бы такую лодку – хорошо, слов нет; однако если ты делаешь чудеса ради женщины, стоящей рядом, то быть просто волшебником недостаточно: тебя станут, наверное, уважать и даже побаиваться, но никак не более того. И совсем другое дело – если кроме тех сил, которыми умеешь повелевать, ты обладаешь еще и своей, человеческой силой. Вот и покажи, что тебе ее не занимать.

Он спустил наконец швертбот, порадовался тому, что пруд оказался достаточно глубоким, чтобы выдвинуть шверт: пусть все по правилам, все как надо. Зато как по-новому заиграл пруд, когда появилось на воде легкое суденышко! Юниор светским жестом пригласил даму занять место, оттолкнулся, поставил парус, взял круто к ветру, чтобы испытать, на что способен кораблик; ничего, вполне прилично, можно будет показать Зое кое-какой класс.

Но, когда они оказались на середине пруда, ему вдруг расхотелось производить впечатление. Уж очень тихо, спокойно было вокруг, и Зоя сидела на носу швертбота, словно изваяние богини, невозмутимо улыбалась, словно ей было ведомо и прошлое, и то, чему еще только предстояло быть. Юниор убрал парус и тоже замер, поглядывая на слегка рябившую воду, но больше – на Зою: ее волосы, свободно падавшие на загорелые плечи, босые маленькие ноги, неподвижное лицо – веки опущены, так что не понять, на что она сейчас смотрит, чуть впалые щеки, прямой нос, улыбающиеся губы; Юниор воспринимал это все вместе: и сбегавшую вниз линию плеч, и руки, свободно лежавшие на бортах, как что-то единое, не определимое словами, но без чего жить нельзя. Впервые он испытывал такое: раньше, когда он находился рядом с женщиной, которую, как думалось ему, любил, мысли, ощущения, желания были конкретнее, прямее, грубее… Юниор молчал, но молчание все тяжелело, словно бы в воздухе собралась гроза. Надо было что-то сказать, но никаких слов не было, да и мыслей тоже – лишь нечто неопределенное, разлитое в воздухе, как предгрозовое электричество. Вдруг он понял, что надо сейчас сделать: перейти в нос, где сидела – ждала? – Зоя, сесть рядом, обнять за плечи – сердце неуемно заколотилось…