Читать книгу - "Есть время жить - Игорь Негатин"

— Почему?

— Во-первых, страшно, а во-вторых — извечная беда: пока гром не грянет, не перекрестятся.

— Слушай, Альгис про хутор говорил. Ты знаешь, где он находится?

— Примерно знаю. — Я прищурился, вспоминая окрестности. — Дорога туда хреновая, но, думаю, проедем.

— Давай наведаемся? Хотя бы глянем, что там и как.

— Ну давай, что делать. — Я усмехнулся. — Вот так всегда: любопытство гонит вперед, страх тянет назад, а гордость останавливает. И только здравый смысл нервно топчется на месте и ругается матом.

— Робби, не бурчи, как столетний старик. Поехали, посмотрим на архитектуру времен массового индивидуализма.

Через несколько километров пришлось пробираться по обочине, дороги почти не осталось. Такое ощущение, что ее специально перепахали. До боли в глазах всматривались в лес, но ничего, кроме нескольких поваленных деревьев, не заметили. Еще через пятьсот метров выехали на край небольшого запущенного поля, огороженного оградой из кольев. Что-то вроде большого загона для скота. На опушке леса стоял бревенчатый, потемневший от времени дом с резными, грязно-белого цвета, наличниками. В России, если не ошибаюсь, такие дома называют избами-пятистенками. На заднем дворе — сеновал, покрытый дранкой, по левую сторону — хлев. Все нежилое, холодное. Хотя нет, признаки людей есть — во дворе под хлипким навесом две машины, «Ауди A4» и фольксваген «гольф». Посередине двора — небольшой трактор с разобранным движком. Автомобильный прицеп, нагруженный дровами. Живут все-таки люди. Или жили?

— Ну что, коллега, — кивнув на избу, спросил Айвар, — пойдем, пообщаемся с крестьянством?

— Пойдем. Только не нравится мне здесь.

— Что именно?

— Посмотри, окно в доме открыто. Видишь? На левой стороне.

— Тебе нигде не нравится. Хотя да, странно как-то. Ладно, идем глянем.

Огляделись вокруг, покричали в надежде, что отзовется кто-нибудь. Тихо. Как на кладбище, не к ночи будь помянуто. Сейчас главное — слушать. Слушать и не торопиться, на тот свет всегда успеем. Подходим к крыльцу — не заперто. Убираю сайгу за спину, пистолет в тесноте избы удобнее будет. Медленно открываю дверь, с левой стороны меня страхует Айвар. Ну вот, теперь очень осторожно. Черт, ну и запах! Никогда к этому запаху не привыкну. Сладковатый запах разложения словно висел в воздухе. Приторно-тягучий, словно патока; тьфу ты, гадость какая! Я быстро оглянулся на Айвара и, резанув большим пальцем по горлу, указал на дверь. Он кивает в ответ и натягивает на лицо арафатку. Мысленно ругнувшись, делаю шаг внутрь.

— Вот с этого и отожрались, — выдавил из себя коллега, который вошел в комнату следом за мной. За период эпидемии мы уже насмотрелись на смерть, причем в разных ипостасях, но каждый раз она вызывала вполне понятные эмоции. Если бросить в блендер кусок парного мяса… Ну, в общем, вы, наверное, поняли. Перевернутая мебель, шкаф светлого дерева, даже потолок — все было покрыто бурыми пятнами. А уж запах стоял… Казалось, его можно резать ножом. То, что некогда было людьми, теперь разбросано по всей комнате в виде костей и огрызков плоти, на которых белесыми пятнами шевелились личинки червей. Айвар тронул меня за плечо и кивнул:

— Уходим…

Когда мы вышли на улицу, я сдернул шахидку с лица и несколько раз глубоко вдохнул. Оглянулся вокруг и пошел к колодцу. Вода была чистая; перед тем, как пить, мы посветили в колодец — еще не хватало, чтобы там что-нибудь дохлое плавало. Как и везде в округе, колодец был неглубокий, водяные жилы залегали вблизи поверхности. Вытащив ведро холодной воды, нагнулся и вылил половину себе на голову. После комнаты у меня было ощущение, что этот запах въелся намертво, даже в легкие.

— Робби!

Я обернулся на крик Айвара и увидел, что он держит под прицелом ворота сарая.

— Что там?

— Морф. Но какой-то странный. Слишком худой и длинный. На богомола похож. Он так быстро промелькнул.

— Понял.

Первая мысль, которая мне пришла в голову, — сжечь к чертовой матери и этот дом, и сарай, и все, что в этом сарае поселилось. В памяти промелькнула фотография времен вьетнамской войны: горящие дома и на их фоне солдат с М-14. К черту, нельзя, эдак можно и лес поджечь.

— Валим?

— А что с ним делать? — сквозь зубы процедил я. — Смотреть на него? Надо его наружу выманить. Прикрой.

— Может, подождем, сам выползет?

— Скоро темнеть начнет, нет времени ждать. Прикрой, дверь пошире распахну. — Я обошел Айвара, чтобы не перекрывать ему сектор стрельбы, и приблизился ко входу в сарай. Там явно держали скот — на пороге видны ошметки навоза, перемешанные с соломой. Взялся рукой за обрывок веревки, привязанный к ржавой скобе, и потянул скрипнувшую дверь на себя…

Меня спас жилет. А точнее, магазины к сайге, которые лежали в нагрудных карманах жилета. Когда створка дверей начала открываться, в нее что-то сильно ударило, и прямо на меня выпрыгнул морф. Я таких ни разу не видел и очень надеюсь, что больше не придется. Маленькое тело, размером с хорошую овчарку, и не по размеру длинные, тонкие руки. Это даже не морф, это скорее паук на четырех длинных лапах!

Он ударил меня в грудь, отчего я отлетел назад и упал на спину, больно ударившись о какой-то твердый предмет и не успев даже выстрелить. Айвар что-то матерно кричит, два быстрых выстрела, а морф уже вот, рядом, почти нависает надо мной, скаля челюсти. Почти не целясь, стреляю в него — мимо! Скребу по скользкой земле ногами, по горлу прокатывает холод, падая куском льда в желудок. Позади меня опять хлопают выстрелы Айвара, все чаще и чаще, словно ему некогда целиться, но на теле морфа я не вижу попаданий! Куда же он стреляет, мазила!

Морф выгибает горбатую спину и резким, почти неуловимым движением хватает меня за жилет. Ну, с-с-сука, хватаю его левой рукой за запястье, чтобы удержать, и, резко откидываясь назад, тяну на себя, выбрасывая навстречу руку с пистолетом. Выстрел! В голове морфа появляется аккуратная дырка. Стреляю еще несколько раз, невольно прищуриваясь, когда вижу, как из головы морфа брызжет черная слизь. Морф замер и покачнулся. Но покачнулся уже мертво, словно подрубленное дерево. Лапы подгибаются и валится набок. Чувствую, как последним движением он сжимает на моем жилете свои длинные пальцы.

Все еще лежу на земле, не в силах оторвать взгляд от рухнувшей рядом нежити, когда слышу еще несколько выстрелов. Они выводят меня из ступора, и я оглядываюсь. Метрах в десяти стоит Айвар, привалившись спиной к трактору, и затейливо матерится по-русски. Перед ним на земле еще два морфа. Они похожи на того, который напал на меня, разве что размером немного помельче.

Сажусь, вытираю рукавом мокрое лицо и сплевываю на землю кровь — прикусил губу, когда падал. Вяло отпихиваю ногой морфа, перезаряжаю пистолет и поднимаюсь на ноги. Надо еще сарай проверить. Внутри нахожу останки коровы, голову теленка и еще каких-то животных, опознать которых уже не получится — одни кости. На подгибающихся ногах подхожу к Айвару и, опираясь на колесо, медленно достаю из кармана две сигареты. Прикуриваю, одну передаю ему.