Читать книгу - "Королевский гамбит - Дмитрий Скирюк"

Депрессия, упадок сил и духа — всё это вредило хозяину, вредило Матвею.

Вредило человеку.

Дом понимал. Дом знал. Дом сопереживал.

Матвей всё больше уходил в себя. Ни с кем, кроме близких друзей, не общался, женщин сторонился, никаких контактов не искал, словно боялся обжечься. Это было нелогично. Дом не мог с этим смириться. Инкогнито проконсультировался с киберпсихологом, с юристом и сегодня наконец решился. Он подключился к сети, вышел на сайт, где люди искали друг друга, и стал анализировать анкеты.

Половина кандидатур отпала сразу — хозяину было двадцать восемь. Многие искали временных партнёров, многие просто развлекались. Круг поисков всё более сужался. Дом понимал, что девушка не должна была походить на прошлую подругу хозяина и в то же время некоторым образом должна. Дилемма не решалась. Кандидатур было слишком много. Дом мог бы и не утруждать себя выбором — в конце концов, он был машиной, и написать сто восемнадцать писем для него было почти так же просто, как и одно. Но всё же…

Дом долго выбирал, пока наконец не остановился на одном конкретном человеке. Блок эмпатической поддержки заработал на полную мощность. Дом нарушал закон. Но чувствовал, что должен написать это письмо.

«Здравствуйте, Света, — начал он. — Наткнулся на вашу анкету, когда блуждал в сети. Мне понравилось, как вы о себе написали. Подумалось: затею-ка я переписку, вдруг чего и получится, вдруг да подружимся. Для этого же вы, в конце концов, свой адрес там оставили! — В этом месте Дом подумал и поставил смайлик: здесь он был вполне уместен, а люди любили ставить эти доброжелательные и располагающие значки. — А у меня сейчас как раз образовался некоторый вакуум в общении. И писем нет, и до осени вряд ли будут… Не знаю с чего начать. Вот что: давай на „ты“, а то неудобно как-то.

Веришь ли, но это первый такой случай, когда я пытаюсь с кем-то познакомиться по электронной почте. Вроде нелепо, но до сего дня как-то „не цепляло“, да и времени не было по подобным сайтам лазать. Но хватит, я думаю, всяких ненужных расшаркиваний, ОК? Так вот…»

Дом дописал. Проверил и добавил пару-тройку опечаток. Медлить не было смысла. Модем зашипел — и письмо ушло в отправку.

Матвей вернулся под вечер, вымокший и уставший как собака — в середине дня всё-таки хлынул дождь. Привёз лосёнка — это действительно оказался Митька, — оставил его в боксе под наблюдением Дома и тотчас отправился искать лосиху — та, как выяснилось, потеряла пеленгатор. Окончательно вернулся он далеко за полночь, принял душ, сжевал через силу пару бутербродов и повалился на кровать.

Дом выпустил уборщиков, собрал разбросанную одежду и загрузил её в стирку.

Ночью было тихо. Митька успокоился и хрустел сеном в стойле. Завтра Матвей собирался отвезти его к матери. Дом молчал, проверял системы. Слушал ночь.

Будить хозяина под утро не пришлось — Матвей проснулся сам. Потребовал на завтрак тосты с сыром и фруктовый салат и долго, с наслаждением плескался в душевой.

— Важной почты не было? — крикнул он, выбираясь к столу.

«Нет, хозяин», — ответил Дом.

Он солгал.

«Здравствуй, Матвей!

Твоё письмо меня удивило и обрадовало. Я никак не думала, что кто-то отзовётся на мою анкету. Честно говоря, я сбросила её в сеть из чистого озорства… Но мне очень приятно, что ты мне написал!

Меня, как ты догадываешься, зовут Света, я живу и работаю на Камчатке. Мне, как человеку с ограниченным в силу занятости кругом общения, всегда хотелось познакомиться и подружиться с людьми из других регионов. Но вначале немного о себе. Мне 22 года. Разведена. Работаю зоологом, специализируюсь по морскому зверю. Это котики, каланы… ну, тебе, наверное, неинтересно. Учусь заочно в университете. Я люблю читать (художественная литература, книги по истории, философии, биологии), слушать музыку, люблю отдыхать на природе, хотя и предпочитаю комфорт, компьютеры, люблю животных (особенно — кошек), иногда я люблю готовить какие-нибудь экзотические блюда. Вообще, я человек увлечений. Если уж чем-то интересуюсь, то это занимает все мои мысли.

Матвей, я буду рада прочитать побольше о твоих интересах, книги, музыка и пр.

Обещаю написать подробнее о своих в следующем письме.

Надеюсь на скорый ответ. Удачи тебе!

Света».

Одиннадцать дней — почти две недели — минуло с тех пор, как Дом затеял переписку. За это время много всякого произошло. Матвей сделал контрольные прививки деревьям на лесопосадках в седьмом и двенадцатом квадратах, где объявился шелкопряд, задержал и сдал патрульным пару браконьеров, раз пять или шесть выдворял туристов-дикарей… Работа загружала с головой, скучать было некогда.

Переписка Дома и Светланы развивалась по нарастающей. Девушка оказалась чересчур уравновешенной и педантичной, но с живым воображением, смекалистым умом и, если не врала, без вредных привычек. По закрытым каналам Дом влез в общественную базу данных, потом, взвесив все «за» и «против», взломал коды и просмотрел архивы медслужбы и полиции. Статистика говорила «за» — совместимость характеров двух будущих партнёров была вполне приемлемой.

Письма девушки всё настойчивее намекали о возможной встрече. Ситуация становилась всё более двусмысленной. Одно письмо и вовсе поставило Дом в тупик.

«Привет, Матвей! — писала Света. — Выдалась свободная минутка, сижу, пишу. Знаешь… я вот о чём подумала: ты мне писал, что пишешь стихи, но так ни разу не прислал какого-нибудь своего стихотворения… А мне так хотелось бы почитать, я так люблю стихи! Я понимаю, это несколько навязчиво, но… Пришли, пожалуйста, что-нибудь из своих старых, а лучше новое, если есть».

Дом оказался в странном положении. Матвей и в самом деле писал стихи в момент душевного надлома или же, наоборот, — подъёма настроения, и Дом упомянул об этом в своих письмах от его имени. Он не забыл об этом, но Матвей никогда и никому свои стихи не показывал, считая их дешёвыми поделками. «Две строчки сможет срифмовать и павиан, — отшучивался он, когда речь заходила о стихах. — А настоящий поэт стихи рождает, а не пишет. Я — пишу».

Взять что-нибудь без спроса из хозяйского архива в этом смысле означало причинить вред человеку. Дом не мог на такое пойти. Он и без того нарушил множество законов, кроме тех, четырёх основных. Оставалось два выхода: либо написать далёкой Светлане, что он пошутил, либо взять чужие стихи.

Дом просчитал в виртуале обе ситуации на десять лет вперёд и решил, что оба варианта неприемлемы. Оставалось последнее. Дом перетряс и проштудировал хозяйские архивы и черновики, на целых полчаса погрузился в изучение анналов мировой поэзии и принял решение, что напишет стихотворение сам.

Но ничего не получалось. Дом не мог понять и вычленить принципы, по которым люди слагали стихи. Воздействие стихов на людские сердца не подчинялись логике. Не раз бывало так, что безупречные (с точки зрения законов стихосложения) творения не трогали ни разума, ни сердца и теперь были забыты навсегда, в то время как несовершенные по форме и по содержанию стихи порою повсеместно признавались за шедевры. Дом не мог понять сущность стиха, то, что люди называли «душой».