Читать книгу - "Mondhexe - inverse101"

западной магической традиции это классифицируется как возмущение эфирного фона. Когда человек готовится ударить, его аура меняется. Она уплотняется, концентрируется, выбрасывает вектор атаки еще до того, как мышцы начнут сокращаться.

Она посмотрела на Гарри, который слушал её, раскрыв рот.

— Вы, местные волшебники, слишком полагаетесь на зрение и слух. Вы ждете, пока увидите врага или услышите Avada Kedavra. Это ошибка. Глаза можно обмануть иллюзией, уши — заглушающими чарами. Но возмущение маны при подготовке заклинания скрыть невозможно, если только маг не является мастером, способным полностью подавлять свое присутствие. Блэк, после двенадцати лет в Азкабане, вряд ли сохранил такой контроль. Он безумен, а безумие — это хаос. Хаос звенит в эфире, как колокол.

— То есть… вы почувствуете его? — уточнил Гарри.

— Я почувствую искажение, — поправила Рин. — Любой, кто войдет в мой периметр с намерением причинить вред, засветится на моем «радаре» как «красная точка». Так что прекрати вертеть головой и смотри под ноги. Сломать шею на льду сейчас вероятнее, чем получить проклятье в спину.

Они продолжили путь. Гарри действительно перестал оглядываться каждые пять секунд, хотя напряжение в его плечах не исчезло полностью.

Дорога огибала холм, и перед ними показалось одинокое, ветхое строение, стоящее на отшибе, чуть в стороне от деревни. Окна были заколочены досками, крыша местами провалилась, а сад вокруг зарос чертополохом.

— Визжащая хижина, — прошептал Гарри с благоговением. — Самое посещаемое привидениями место в Британии.

Рин остановилась, окидывая здание профессиональным взглядом.

— Хм, — произнесла она скептически. — Интересная архитектура. Аномальная геометрия фундамента.

— Говорят, там слышны крики и вои по ночам, — продолжил Гарри, делясь школьным фольклором. — Местные жители боятся подходить близко.

Рин прищурилась, активируя магическое зрение на минимальной мощности.

— Я не вижу здесь призраков, — констатировала она. — Структура здания не содержит эктоплазмы или привязанных душ. Фон… специфический.

— Но все знают, что там живут привидения!

— «Все знают» — это не аргумент, Поттер. Это слухи, — отрезала Рин. — Если там и есть какая-то активность, то это не классические привидения, как Почти Безголовый Ник. Это остаточная духовная энергия.

— Остаточная… что?

— Эмоциональный резонанс, — пояснила она, словно читая лекцию. — Сильные эмоции — боль, ярость, страх — могут отпечатываться на материальных объектах, особенно в местах с высокой концентрацией маны, как здесь, рядом с Хогвартсом. Стены «запоминают» события и воспроизводят их как эхо. Это не разумные сущности, это просто запись. Заевшая пластинка.

Она посмотрела на хижину с интересом, но без страха.

— Либо это искусственно созданный эффект. Акустическая иллюзия, наложенная для отпугивания любопытных. Учитывая отсутствие следов некромантии, я склоняюсь ко второму варианту. Кто-то очень не хотел, чтобы в этот сарай лазили посторонние.

Гарри смотрел на неё с тем же выражением, с каким он обычно смотрел на сложные задачи по зельеварению.

— Вы говорите о магии… не так, как другие учителя, — заметил он. — Макгоннагал говорит о правилах, Флитвик — о движениях, Трелони — о судьбе. А вы говорите о… физике? Энергии?

— Магия и есть физика, Поттер. Просто её законы сложнее и допускают больше переменных. Если ты не понимаешь механику процесса, ты не маг, а обезьяна с гранатой. Пошли. У меня нет желания стоять на ветру и обсуждать заброшенную недвижимость.

Они вошли в Хогсмид.

Деревня встретила их праздничной атмосферой. Витрины магазинов были украшены, из пабов доносился запах горячего сливочного пива и жареного мяса. Снег, припорошивший крыши, делал пейзаж похожим на рождественскую открытку.

Повсюду сновали студенты Хогвартса, освобожденные от надзора учителей и опьяненные свободой. Они смеялись, кидались снежками, толпились у витрин.

Для Гарри это был рай, в который его наконец-то пустили. Его глаза загорелись.

Для Рин это была зона повышенного риска с множеством неконтролируемых переменных.

— Держись рядом, — напомнила она, когда группа слизеринцев пробежала мимо, едва не сбив Гарри с ног. — Я здесь не для того, чтобы любоваться пейзажами. Я твой телохранитель.

Она вела его сквозь толпу, работая локтями и аурой неприступности. Люди расступались перед ней. Рин в своем красном пальто выглядела здесь чужеродным элементом, слишком строгим и слишком опасным для этой идиллии.

— Гарри! — раздался радостный крик.

У входа в магазин «Зонко» стояли Рон и Гермиона. Уизли был нагружен пакетами с какими-то шуточными товарами, Грейнджер держала в руках стопку книг (очевидно, первое, что она сделала — нашла книжный).

Они подбежали к Гарри, но, заметив за его спиной мрачную фигуру профессора Тосака, резко затормозили.

— Оу… здравствуйте, профессор, — пробормотал Рон, пряча пакет с Навозными бомбами за спину.

— Мистер Уизли. Мисс Грейнджер, — Рин кивнула им.

Гермиона выглядела смущенной, но Рон, казалось, был в ужасе от того, что учитель была здесь.

— Она… она с тобой? — шепнул он Гарри.

— Я его телохранитель, — ответила Рин, у которой был отличный слух. — И кончайте шептаться. Это невежливо.

Она посмотрела на Гарри. Тот выглядел так, словно хотел провалиться сквозь землю, но при этом был счастлив видеть друзей.

— Я дам вам немного личного пространства, — сказала Рин, отступая на пару шагов и прислоняясь спиной к стене здания. — Общайтесь. Но не уходите из моего поля зрения. Если я потеряю вас из виду, мало вам не покажется. Это понятно?

— Да, мэм, — хором ответило трио.

Рин достала из кармана небольшую книгу (справочник по свойствам драгоценных камней) и сделала вид, что читает, но её глаза продолжали сканировать улицу поверх страниц.

Она видела, как Гарри оживленно что-то рассказывает друзьям, указывая на неё. Рон округлил глаза, Гермиона скептически покачала головой, но потом посмотрела на Рин с уважением.

— Сплетничают, — констатировала она без злости. — Пусть. Это снижает уровень стресса.

Через десять минут троица направилась к следующему пункту обязательной программы посещения Хогсмида — магазину сладостей «Сладкое королевство».

Рин последовала за ними, сохраняя дистанцию в пять метров.

Внутри магазина было тепло, шумно и пахло сахаром так сильно, что у Рин, казалось, заболели зубы от одного вдоха. Полки ломились от конфет всех форм и расцветок. Шоколадные лягушки, Берти Боттс, Летучие шипучки…

Гарри и Рон бросились к прилавкам, как голодающие к шведскому столу. Гермиона была более сдержанна, но и она с интересом разглядывала сахарные перья.

Рин прошла вдоль рядов, анализируя ассортимент.

«Примитивная алхимия», — оценила она, взяв в руки коробку с «Взрывающейся жвачкой». — «Основа — сахароза, глюкоза, красители. Магическая составляющая минимальна. Небольшие чары левитации для шипучек, простейшая анимация для лягушек. Много сахара, мало магии, но… вкусно. Наверное».

Это была индустрия развлечений. Магия здесь использовалась не для достижения великой цели, а для создания кратковременного удовольствия.

Но Рин была прагматиком. Сахар — это глюкоза. Глюкоза — это энергия для мозга.

Она