Читать книгу - "Тот самый сантехник 3 - Степан Александрович Мазур"

сапоги межсезонные, кожаные, но тонкие. Для московской осени в ноябре может и сойдёт, но для Сибири, где уже в ноябре зима пришла и обоснуется до самого конца апреля, не пойдёт.

– Да, так всё и было, – ускорил шаги на ветру Боря, чтобы туристка уши не отморозила. Минус десять всего, но ветер усиливался.

Вид джипа её немного успокоил. А может и расстроил даже. Бровь приподнялась, а больше и не сказать сразу.

Погрузив в багажник чемодан, Боря любезно открыл перед ней дверь и усадил в салон. А затем вернулся за руль, завёл мотор и включил печку.

– А это… ваш? – на всякий случай уточнила она.

– Что вы, этот хлам? Рабочий! – улыбнулся Боря.

Похоже на эту удочку попадаются все немцы. Ну а раз на родине им только про медведей кремлевских рассказывают, можно и подыграть.

– Если бы мне не доплачивали, чтобы я ездил на этой развалюхе, то я бы предпочёл свой бизнес-класс, – любезно разъяснил Боря. – Но увы, на работе мы вынуждены ездить на том, что дают. Дресс-код, знаете ли.

Она улыбнулась, не совсем понимая шутит он или говорит правду. Лицо-то серьёзное. А когда русский веселится или грустит, сразу и не понять. Всегда суровы.

Но подъехав к шлагбауму, водитель вдруг извлёк из куртки пачку евро и протянул верхнюю синюю купюру номиналом в двадцать единиц охраннику в будке.

Тот в руки взял, застыл с немым вопросом на бородатом лице. Тоже суровый. Тоже русский. Ещё и в шапке. Правда, не ушанка. В будке всё же отопление есть.

– Ну чего глаза вылупил? Обменяешь! – подстегнул Боря. – Я был-то здесь минут пять. А карточки у меня с собой нет. Открывай или зови босса, разбираться будем.

Охранник на пропуске что-то для себя в уме посчитал, а как закончил с вычислениями, только кивнул и шлагбаум открыл. Первые пятнадцать минут вообще бесплатно, но раз дают, надо брать.

– И чему их только учат? – буркнул Боря и подмигнул пассажирке, убирая купюры за пазуху.

– Ничего себе у вас цены за парковку, – удивилась Кристина Мергенштольц. Всё-таки с наскока русифицировать её фамилию не удавалось. – Двадцать евро за пять минут ожидания?

– Евро? – изобразил удивление Боря. – А, так нам этот мусор на работе теперь в пропорции один к двум выдают с рублями. С тех пор, как Олаф приехал, гуманитарная акция пошла. Мы и девать его не знаем куда. Одни вместо туалетной бумаги используют. Другие стены дома обклеивают. Ну или сморкаются там, а порой и вместо салфеток на обедах заходит. Чтобы совсем без пользы в коробках не валялись, знаете ли. Но обещали, как только иностранец уедет из компании, снова будут нефтью и газом выдавать. Как раньше.

– Нефтью и газом? – снова удивилась туристка, даже берет набекрень сполз. И Боря вдруг понял, что волосы в тугой косе давно не мытые. Сальные. А в тепле салона духами уже не запахло, а понесло. Вместе со всеми другими запахами давно не мытого тщательно тела.

Боря хмыкнул про себя, но виду не подал.

«Ничего, ничего, отмыть-то отмоем человечка, но что дальше с ней делать?»

– Ну да, каждому россиянину же еженедельно начисляется по бочке бензина на выбор или дизтоплива тара, – продолжил Боря гнуть свою линию на серьёзных щах. – И выдаётся по баллону газа обязательно. Редко, но иногда и дровами берут. Кубов шесть-восемь. Как раз КАМАЗ и выходит. Те, кто в деревнях живут, камины дровами предпочитают топить. Уголь ты мы давно забыли. Только на продажу идёт туда, где «зелёной повесткой» и не пахнет. А чем пахнет, уже никто и не спрашивает.

– В деревнях, говорите, люди живут? – только и переспросила Кристина.

– Ну, в коттеджах загородных то есть, – тут же поправился Боря, не меняя серьёзное выражение лица. – Места, куда мы летом чаще заглядываем, чем зимой. Обычно мы зовём их проще – «дача».

– Ой, бабушка что-то говорила о дачах, но я не помню, – пробормотала Кристина. – Это там, где что-то… дают?

– Дают, конечно. Покой, – хмыкнул Боря, но вновь настроился на серьёзную волну. – Это место для шашлыков и гамаков в теньке. Ну и баня стоит. Куда же без русской бани? Дрова на неё тоже идут. Но чаще – газ используем. Деревни наши с дачами давно газифицированы же все от Камчатки до Калининграда. Всё как началось с председателей совхозов, так и продолжилось широкой модернизацией, пока всем по ветке не раздали.

– Ух ты, ничего себе! – искренне удивилась немка. – А нам правительство только социальные льготы выдаёт. Но и те в последнее время со скрипом. Польша ещё репараций требует постоянно.

– На льготы мы в медицину обращаемся, учимся бесплатно и каждый год в санаториях отдыхаем все поголовно, не только директора, – вновь заболтал новую знакомую Боря, лишь бы не спрашивала о коллеге и откуда он взял евро. – А нефть, газ и дрова – наше национальное достояние же! Это просто директор у нас добрейшей души человек.

– Да? Почему?

– Говорит, мол, этот квартал валютой брать будем, товарищи, – даже не думал останавливаться Боря. – Она, конечно, никому нахрен не нужна. Но можем себе позволить газа и нефти нуждающейся Европе выделить на сдачу. От каждого, значит, вскладчину. И пусть им там теплее будет.