Читать книгу - "Вперед в СССР! - Михаил Ежов"

— Марина Игоревна, — я слышал, как к моему куратору обращались подчинённые, — разговор касается моей семьи.

— Защиту хочешь, — догадалась Соколова.

Я молча кивнул.

Мы расположились на заднем сиденье, и я считывал весь спектр эмоций, исходящих от девушки. Интересный спектр, между прочим. Озабоченность, неожиданное сопереживание и даже… симпатия. Марина Соколова интересовалась мной… в совершенно неожиданном ключе. Не как подопечным или одарённым сотрудником с перспективами роста, а как мужчиной. Впрочем, свои чувства майор тщательно скрывала. Отчасти — даже от себя самой.

— Что ты знаешь об Алайских? — внезапно спросила девушка.

— Очень мало, — я вздохнул. — У Кати отец большая шишка. Дипломат, работает в международном отделе ЦК.

— Всё верно, — кивнула Соколова. — Но это лишь часть правды. Понимаешь, международный отдел не может влиять на такие структуры, как наша. Силовики — они и в Африке силовики. Но в устройстве нашей страны есть и не совсем очевидные… механизмы. Ты ведь, наверное, слышал о Великих Родах.

Пришлось снова кивнуть.

В ОГАСе информации по семи Родам, захватившим власть в стране, было немного. Факт имел место, но нигде не выпячивался и даже замалчивался. Вы только представьте: семь кланов десятилетиями удерживают ключевые посты, передавая их своим отпрыскам по наследству. И это не обычные люди, а менторы — неспящие, долгожители. Вторые так и вовсе никому ничего не передают, а сидят в одном кресле до неприличия долго. Получается не коммунистическая утопия, а подобие аристократии. А если учесть, что генсек у нас бессмертный… то вот он, царь-батюшка во всей своей красе.

Так или иначе, кланы номенклатурщиков существовали и были очень могущественны. И с каждым новым поколением становились сильнее.

— В общем, Алайские — ставленники Нагловских, — выдала Марина Игоревна. И внимательно посмотрела на меня. — Не помнишь, кто это?

Я пожал плечами.

— Василий Нагловский занимает должность министра иностранных дел СССР, — пояснила Соколова. — Причём удерживает этот пост на протяжении ста двадцати лет. Сам Василий Митрофанович долгожитель, но у него много детей и внуков, удачно вступивших в брак с другими сильными одарёнными, так что… в семье есть как долгожители, так и… другие линии. Встречаются даже лицедеи. С Нагловскими можно столкнуться в разведке, верховных республиканских советах, ведущих НИИ… И Алайские, чтоб ты понимал, состоят с ними в отдалённом родстве.

— К чему вы клоните, товарищ майор?

— У тебя есть два варианта. Первый — мы берём твоих родственников под официальную защиту, но это не гарантия. Никто не исключает несчастные случаи, необъяснимые явления и всякое такое. Надеюсь, ты понимаешь.

Я кивнул.

У Алайских длинные руки.

Гораздо длиннее, чем я ожидал.

— Второй вариант — мы их прячем, — продолжила гнуть свою линию Соколова. — Неофициально. Вроде бы, и нет никакой защиты, по документам ваша фамилия проходить не будет. Преимущество в том, что клан Нагловских не сможет получить доступ к информации. В курсе происходящего будет несколько человек. И здесь возможности Алайских сужаются.

Обдумав оба варианта, я решил кое-что прояснить.

Для очистки совести.

— А вариант, что Алайским сообщат, во что превратилась их дочь, не рассматривается? Вдруг они примут ситуацию?

Меня захлестнуло недоумением.

— Ты сам в это веришь? — резонно возразила Соколова. — Катя была единственной и любимой дочерью в своей семье. И я понимаю, что ты не хотел её убивать. И что порой не остаётся выбора. Но что будет думать её отец? Поставь себя на его место.

— Что мы могли вызвать, кого следует, — предположил я. — Запереть Катю в безопасной лаборатории. Попытаться излечить или научиться контактировать.

— Всё, что угодно, — кивнула Соколова. — Только не куча слизи на бетонном полу.

— Ладно, — сдался я. — Пусть будет второй вариант. Но получается, что маме надо уйти с работы? А как Оля будет учиться? Скоро сентябрь…

— С работой что-нибудь придумаем, — отмахнулась Соколова. — А обучение может быть дистанционным. Или проходить в одной из закрытых школ для сотрудников КГБ.

— А такие есть? — удивился я.

— Есть, — заверила майор.

Больше к этому вопросу мы не возвращались.

Глава 31

В субботу я приехал домой, где состоялся непростой разговор с матерью. Я честно объяснил ситуацию, но выглядело всё так, что из-за меня у семьи нарушается привычный уклад. Оля тоже загрустила из-за перспективы расставания с друзьями и школой. Настроение у всех поменялось, когда я сообщил, что нашу семью временно подключат к программе «Пик». Кроме того, мама с сестрёнкой поедут не куда-нибудь, а на одну из закрытых баз КГБ в Подмосковье, на Истринское водохранилище. Там что-то вроде коттеджного посёлка, в котором живут спецы-удалёнщики, обеспечивающие контроль спецслужб над ОГАСом.

— Хочешь сказать, мы будем жить в своём доме? — заинтересовалась Оля.

— Коттедже, — поправил я. — Умный дом, подключённый к поселковой нейросети. Вы ни в чём не будете нуждаться, и… там очень красиво.

В тот же день я помог Оле и Наталье Никаноровне собрать вещи, причём упаковывалось только самое необходимое. Вечером мы покинули квартиру на неприметном микроавтобусе с липовыми номерами. Заехали в тихий сквер, пробили портал и переместились на тускло освещённую подземную парковку. Второй портал открылся уже в Подмосковье — на той самой базе, где маме и сестре придётся пожить какое-то время. Я пообещал найти решение, но все понимали, что «отпуск» может затянуться на месяцы и годы. Я сейчас — ноль без палочки. И против Алайских с их могущественными покровителями выступить не могу.

Ситуация, в которую я влип, недвусмысленно намекала на то, что в этой реальности я не сумею просто усидеть на попе ровно, отдавая свой долг Родине и наслаждаясь прелестями развитого социализма. Жить в этой стране приятно, но есть и обратная сторона медали. Власть принадлежит кланам одарённых, обладающих весьма обширными возможностями и способных уничтожить любого, кто встанет у них на пути. Да, это советские номенклатурщики, но… с особенным колоритом. Сверхспособности, базирующиеся на потреблении пси-энергии менгиров, позволили владыкам этого мира укрепиться, расширить своё влияние и нарушить один из базовых принципов советского общества. Я говорю о принципе народовластия. Создав сверхдержаву и провозгласив коммунизм, вождь по факту возродил аристократию — пусть и преданную ему