Читать книгу - "Ищущий во мраке - Богдан Костяной"

Ольгерд стоял над телом бунтовщика и тяжело дышал. Из отверстий на теле мужчины поднимались полупрозрачные столбцы дыма.

– О, нет… Нет-нет-нет! – выкрикнул я, глядя на живот Олли, из которого торчал нож. По уголкам рта брата уже стекали алые струи.

– Эдгар… – прохрипел брат и пошатнулся. Я тут же его поймал и уложил на пол.

– Замолчи! Не вынимай нож! Нужно срочно остановить кровь! – пролепетал я.

Судя по тому, что кровь текла изо рта Ольгерда, лезвие вошло слишком глубоко. Требовалось срочное хирургическое вмешательство. В эти секунды, я мог лишь надеяться, что солдаты выдавят бунтовщиков и помогут брату.

Но надежда эта быстро угасла, когда в кабинет ворвалось ещё трое. Выхватив из рук Олли револьвер, я вышиб им мозги и закрыл дверь на замок, чтобы хоть как-то задержать разъярённых людей.

– Эдгар, прости меня… – повторил Ольгерд. На уцелевшем глазу проступили слёзы. – Всё не должно было так закончиться…

– Ещё ничего не кончено! Сейчас, надо только придумать, как бы тебя донести до госпиталя…

– Эдгар… прости…

– Я не обижаюсь на тебя, Олли! Пожалуйста, не умирай! – я начал плакать вместе с ним.

– … что солгал…

– О чём ты?! – дрожащим голосом спросил я.

– Рута… мы с ней поссорились, когда я… стал солдатом… Она ушла… в женский монастырь… Она не замужем… Она… ждала тебя… Прости, я… я был таким дураком, что… хотел вам отомстить… Вы были лучшими… людьми в моей жизни… – из последних сил произнёс он и замер.

– Олли?! Олли, услышь меня! Я прощаю тебя! Не умирай, брат! Нет…

Внутри меня, в который раз, что-то сломалось. «Я пережил своего младшего братика… Я худший старший брат на свете… Мама… мамочка, моя… Прости, что не смог спасти Ольгерда!»

Ещё никогда я не чувствовал себя таким пустым, как сейчас. Бунтовщики уже начали выламывать дверь, а я продолжал смотреть на Ольгерда.

Какой красивый у меня был брат. И рука крепка. И лицо аккуратное, мужественное. «Я так хотел, чтобы у тебя были свои, здоровые дети. Мои племянники. Я бы полюбил твою избранницу также, как и тебя. Мы бы могли ходить на рыбалку с нашими детьми. Это ты должен был держать меня за руку, когда я буду на смертном одре, а не наоборот…»

Лезвие топора показалось с внутренней стороны двери. Ещё чуть-чуть, и она должна была пасть.

– Обещаю, я найду Руту, – проведя рукой по глазам Ольгерда, я поцеловал его в лоб и аккуратно положил голову на пол.

Не хотелось оставлять тело брата на поругание толпе, но иного выхода у меня не было. Напоследок, я снял с его пояса второй револьвер и достал из кармана ключи от квартиры.

«Возьму деньги, куплю коня и доберусь до этого монастыря, пока не стало слишком поздно!»

Выбив окно, я спустился по карнизам на первый этаж и сбежал через задний двор комиссариата в город.

***

Услышав мой рассказ, Марко не на шутку задумался.

– И ты… испугался моей формы? – спросил он, спустя несколько минут молчания.

– Ты напомнил мне брата. Я представил на секунду, что нечто подобное может произойти с тобой и… От этой мысли мне стало так плохо, что сердце дало сбой.

– Прости, – стиснув зубы и сжав кулаки, произнёс Марко. – Я больше никогда её не надену. Завтра же попрошу дать мне нормальную одежду!

– Плюнь, – махнул я рукой. – Не это, так что-то другое бы вызвало приступ. Я слишком стар и болен. Даже не знаю, больше физически болен или же умственно. Иногда… я вижу тех, кого давным-давно нет в живых.

– Что ты чувствуешь в такие моменты? – спросил парень.

– Тоску… И разочарование, что это всё лишь миражи моей памяти, – честно ответил я.

– Я очень скучаю по родителям, – ответил Марко. – И мысль о том, что сколько бы я не прожил, я никогда больше их не встречу, заставляет меня плакать. Как ты говорил Этне? «Это больше не жизнь».

– Постарайся думать о том, что у тебя есть, а не о том, что ты потерял. Это отвлечёт тебя от плохих мыслей.

– Правда? Поможет?

– Ну, я так тридцать лет уже справляюсь, – хмыкнул я в ответ.

– Кажется, уже обед, – Марко посмотрел на часы. – Пойдёшь со мной?

– Не откажусь от лёгкого бульона, – согласил я.

Закрыв кабинет, мы с Марко направились в общую столовую, но остановились на главной площади Эдема, увидев скопление людей. Из-за их спин, выстроившихся в несколько рядом, до моих ушей доносились чьи-то крики и звук хлыста, рассекающий воздух.

– Что там? – напрягся я.

– Кажется, отец Севастьян наказывает провинившегося, – ответил Марко.