Читать книгу - "Ну, здравствуй, Герой! - Михаил Француз"

Сам себе в такие моменты напоминаешь автомат. Машину, тупую и бесчувственную. И слава Творцу! Потому, что ничего позитивного или хотя бы нейтрального, в могущих, в такие моменты проявиться чувствах, нет. От того и нельзя давать им волю. Даже совсем чуть-чуть нельзя им поддаваться, иначе захлестнёт. А страх, который, как раз и являлся доминирующей эмоцией в этот момент — может и парализовать!

С другой стороны, совсем подавить эмоции невозможно. Немного задвинуть в угол, отвлёкшись на конкретное, простое и понятное дело, да — можно. Но совсем подавить…

Зато, выбрать ту, которой поддаться — можно. Сознательно нагнетать её в себе, раздувать и концентрироваться на ней.

Кому-то нравится концентрироваться в бою на злости, кому-то на ярости, кому-то на ненависти. Я лично предпочитаю весёлую злость. Она не лишена недостатков, но, по крайней мере, не ослепляет, как ярость, и не парализует, как страх. А ненависть… она для меня слишком сильная штука. Слишком разрушительная и долгоиграющая… хоть и до ужаса эффективная — с этим не поспоришь.

Сложно это всё описывать. Да и, наверное, бесполезно. Кто не испытывал подобного, всё одно не поймёт, о чем это я. А кто испытывал, тому и говорить не надо — и так знает.

А ещё долго об этом говорить. Долго. Гораздо дольше, чем оно, на самом деле, происходило.

Что такое тридцать выстрелов из винтовки с ручным перезаряжанием? Три минуты? Со средней скорострельностью в десять выстрелов в минуту? Да?

Ну, я, раньше тоже так думал. Ошибался.

Фитнес-браслет, который я «оживил» вместе с мобильником в Инстансной долине, и, который теперь был экипирован на моей левой руке так, что едва-едва виден только его экранчик, да и тот защищён специально созданной полоской брони с изменёнными «ядром» свойствами на прозрачность, равнодушно показал мне, что не прошло и одной минуты.

То есть, я поставил мировой рекорд по скорострельности и точности стрельбы?

Мировой рекорд для Земли. Но отнюдь не для этого мира. Ведь, возможным этот «рекорд» стал только из-за повысившихся «статов» и «навыков», а мои — отнюдь не самые высокие и крутые в этом мире, хоть и заметно опережают мой тридцать пятый уровень… Или уже тридцать шестой? Ведь, скольких я уже успел «минусануть» за прошедшие с первого выстрела минуты?

Около сорока. Может, чуть больше… Кошмар какой! Невероятная, невозможная просто боевая эффективность… которая, к сожалению, никак не спасает наше общее положение, так как сорок из пятисот — это капля. А первые «летуны» уже начинали касаться ногами камней гребня стен.

Бесполезный теперь уже «Баррет» небрежно отпущенный, полетел на землю в то время, как в обеих руках моих уже появилось по револьверу.

Виконт уже был на стене и рубился с одним из проскочивших через заслон моего огня врагов. Яростно рубился, жарко.

«Пуля», пущенная из-за его Полковничьего плеча, вошла точно в глаз этого мощного дяди, заставив его на миг отвлечься и зажмуриться от боли. Всего лишь отвлечься и зажмуриться — всё же «пуля» E-ранга для его уровня не страшнее камешка из детской рогатки.

А вот сабля Виконта, тут же снёсшая голову отвлёкшемуся на этот «детский камушек» — это серьёзно. И, как тут же выяснилось, смертельно.

Карл не обернулся, не кричал благодарностей, не кивнул. Он просто уже бежал дальше, к следующему врагу. Чувствовался в этом опыт — правильно он поступал: благодарности и расшаркивания потом, после боя. Нынче же важна каждая секунда. И их нельзя терять просто так.

Примерно каждый десятый из пятисот — это примерно пятьдесят. Из этих «примерно пятидесяти» три магазина «Баррета» сделали «примерно двадцать». И это было настолько оптимистично, что даже на несколько секунд позволило вспыхнуть надежде…

Ровно до того момента, как через край стены не начали перелезать те самые, оставшиеся «примерно четыре с половиной сотни». Те, которые не взлетали. Вот только, это отсутствие у них способности летать, никак не повлияло на то, с какой скоростью они оказались здесь, на верху.

Как они здесь оказались? Как справились со стеной? Да элементарно: вскарабкались по ней, вбивая пальцы в оказавшийся заметно мягче этих их пальцев камень, составлявший эти стены.

И надежда снова погибла. Она вообще, часто умирает… чтобы так же часто возрождаться. Но, такое уж у неё свойство, у надежды. Но речь не о ней.

Вслед за первым, через гребень стены принялись лезть всё новые и новые «тараканы». После чего стало «жарко» настолько, что уже ни о каком подсчёте чего либо, речи не шло.

Даже, о подсчёте патронов. Чего их считать? Просто, бросаешь пистолет в рожу ближайшему «таракану», как только эта машинка перестаёт стрелять. На перезаряжание всё равно не было времени. Совсем. Как и на то, чтобы убрать бесполезный уже пистолет обратно в его кобуру. Ни времени, ни смысла. Поэтому: в рожу. И вытаскивать следующий.

Я, в эти моменты, сам себе Киану Ривза напоминал, из крайнего его шедевра про «Джона Уика». С той только разницей, что у него там полуавтоматические пистолеты были, а у меня револьверы. А так… похоже. Или я себе льщу?

В любом случае, двадцать восемь патронов — это двадцать восемь патронов. Они кончаются очень быстро. Особенно в такой свалке, какая началась с приходом на стену «тараканов».

Хотя, не знаю, может я считать разучился, или адреналин, зашкаливающий в крови, так мощно бил по мозгам, но как-то, кажется мне, что я больше выстрелов насчитал, чем двадцать восемь… и чуть ли не в полтора раза. Особенно из последнего револьвера. Из того: то ли двенадцать, то ли четырнадцать… Жесть, короче. «Кукуха» моя реально поехала в тот момент: мне уже начало казаться, что он никогда не перестанет стрелять. Что патроны у меня, как у героев Галливудских боевиков, не кончаются в принципе… Да и вспышками какими-то синеватыми, еле заметными, сопровождались эти выстрелы. Причём, и момент вылета «пули» из ствола пистолета, и момент попадания этой «пули» в тело врага. Да и шоково-останавливающее действие у этих «пуль» было как-то больше расчётного. С другой стороны, а какое оно должно быть, когда «пуля» взрывается внутри тела? Они же изначально мной против скелетов разрабатывались, а тех