Читать книгу - "Техподдержка - Олег Дивов"

Сразу выяснилось, что подчиненные обожают упаковочные ящики и готовы их клепать днем и ночью без выходных. Образовалась даже некоторая очередь, в которой активно толкались локтями. Однако шеф, будучи руководителем поистине мудрым, пресек эту инициативу. «Производителем работ по ящику» он назначил не менеджера среднего звена и даже не того, кто хотя бы теоретически понимал, как сколачивают большие деревянные коробки, а человека рядового, зато авторитетного и со стальными нервами, – пилота Ломакина. Во-первых, Ломакин был когда-то заводским испытателем боевых шагоходов, работал с «Избушкой» и более-менее помнил, как надо обращаться с этим единственным в своем роде экзотическим изделием. Во-вторых, он ездил за машиной на завод, где та простояла без движения много лет и чудом не угодила в металлолом; лично помогал делать ей профилактику, сгонял в небольшой пробег, оттестировал все системы и расписался в акте приемки. Никто лучше Ломакина не знал, в каком «Избушка» состоянии, где у нее слабые места и чего от нее вообще ждать. В-третьих, «работы по ящику» предстояли воистину титанические и совершенно нестандартные, даже, пожалуй, внезапные, – здесь нужен был прораб, которого не кинут через бедро.

За неимением в штате «Рособоронтеха» плотников с соответствующим допуском, решать внезапную задачу поручили мужикам из слесарного цеха при испытательном полигоне – олдскульным и хардкорным механикам, которых удивить нечем. Они и не удивились. Они просто сказали Ломакину, что тот явно превышает свои полномочия. Ну, по-русски это намного короче, всего пять букв и вопросительный знак… Но тут явился шеф и предложил механикам подумать. Тоже коротко и веско. Он как раз лично прокатился на «Избушке» и обнаружил, что в кабине пилота отсутствуют биотуалет и кофеварка, обязательные для экспортной поставки, отчего был несколько взбудоражен и чертовски убедителен.

Механики думали целую минуту и решили, что если изделие не идет к ящику, тогда ящик придет к нему. Отчего бы не построить деревянную коробку вокруг машины? Загнали «Избушку» на транспортную платформу, заставили присесть, соорудили каркас из бруса и обшили толстыми неструганными досками. Но даже при всей неспособности механиков удивляться, этот идиотизм достал их до самых печенок. Хоть в запой уходи со стыда, такой фигней страдаем. О чем они и доложили своему почетному прорабу Ломакину, который вместе с ними демократично орудовал молотком.

Профессионально невозмутимый Ломакин, человек со стальными нервами (нет, это не фигура речи) и, по слухам, тайный кавалер сан-эскобарского Креста За Колоссальные Заслуги, принял страдания коллег близко к сердцу и позволил себе мальчишескую выходку. Он скачал из интернета маркировку от атомной бомбы – и был в последний момент схвачен за руку, когда уже вырезал трафарет. Услышав от шефа: «Олежка, тебе пятьдесят лет, ну чего ты как маленький!», Ломакин ответил: «Мне это показалось забавным». И заявил, что всё равно в знак протеста нарисует на ящике какую-нибудь хреновину. Иначе перед мужиками неудобно.

– Неудобно гадить в почтовый ящик! – отрезал шеф. – Мужики твои сейчас будут строить из фанеры действующий макет биотуалета. И красить в радикально белый цвет, чтобы как настоящий! Вот это, я понимаю, неудобно!..

– А что нам мешает распечатать унитаз на принтере? Он же пластмассовый…

– Я мешаю!!!

– Понял, молчу, – сказал Ломакин, но было поздно.

– Да вы офигели тут! И ты офигел! И я… Я, как бешеная собака в должности начальника департамента, вынужден носиться, выпучив глаза, и гавкать на людей! И они еще делают оскорбленный вид! Не позволю! Меня нагнули с этим дебильным ящиком – и я всех нагну! Всем будет неудобно по самые гланды! Из фанеры – и точка! И лично проверю, как покрасили! Унитаз ему… Распечатать… Какому-то папуасу… Вчера с дерева слез… Перебьется!.. Уфф… И ты еще тут… Самый умный… Художник фигов…

Слегка остыв, шеф вошел в положение, но попросил ограничиться хотя бы знаком «хрупкий груз» и надписью «Не кантовать». Ломакин ответил, что это слишком английский юмор с точки зрения уникальных специалистов, которых заставили целый день гвозди заколачивать, чтобы выбросить две тонны натуральной древесины крокодилу под хвост.

И не стал рисовать ничего.

Шеф сказал, что всегда верил в Ломакина. Распустился народ, положиться не на кого, старая гвардия дофига о себе воображает, а у молодежи вовсе нет воображения. Один Олежка – серьезный человек!

Ломакин немедленно спросил, зачем его тогда, серьезного человека, посылают черт знает куда ради ерундового задания. Водить «Избушку» может хоть ребенок, система управления огнем на ней стоит от современных БШМ. Пробежаться по танкодрому, положить несколько мишеней и сбить пару дронов – раз плюнуть. Вон, Филимонов изучил ТТХ машины так, что от зубов отскакивает. Ходовую перебрали, она держит нагрузку, аккумуляторы в порядке, даже гидравлика не «потеет». Оружие проверили. За ракеты не поручусь, а пушки отлично пристреляны. И зачем я нужен? Пошлите с Филимоновым молодого пилота. Не хочу в Африку, там сейчас жарко днем и холодно ночью, я от резкой перемены климата страдать буду, пожалейте меня.

– Филимонов – пацан, – сказал шеф. – Он теоретик, ничего тяжелее стакана еще в руках не держал. Для него эта командировка первая и, возможно, последняя. В случае чего подстрахуешь новичка. И присмотрись, кстати, к парню. Его начальник отдела утопить пытается. Думает, я не знаю, что они секретаршу не поделили, два придурка…

– Погоди, мальчишку посылают в Лимпопо, чтобы он там облажался? А если он провалит сделку? Извини, конечно, но зачем ты это позволяешь?

– Заказчика курирует некто Негр Вася. Помнишь такого?

– Ха! Тогда я точно не нужен. А что Вася забыл в этой заднице? Он по мелочи не работает.

– Вася вообще-то местный. И приятель диктатора. Так что за сделку я спокоен. Но Филимонову знать об этом ни к чему. Считай, я даю ему шанс проявить себя в обстановке, приближенной к боевой. Пусть думает, что всё плохо. И ты ему в этом поможешь.

– Ага! – сказал Ломакин, слегка оживляясь.

– В разумных пределах!

– Ага… – повторил Ломакин.

– Ну и давай все-таки вспомним регламент, который и в Африке регламент. Изделию положен квалифицированный пилот. Тем более – такому заслуженному. Ходовая там была ушатана еще в незапамятные времена, башня тоже поработала основательно, а потом машина пятнадцать лет стояла в ангаре. Ну да, перебрали, и она вроде бегает и даже не «потеет», что вообще удивительно, но мало ли какая деталь отвалится завтра? Лучше тебя «Избушку» никто не знает. Выручай, старик. Этот ненормальный диктатор Бука хочет шагоход. Прямо очень хочет. Чтобы всё у него было, как у взрослых. И на самом верху есть мнение, что шагоход ему нужно продать. Не настоящий, конечно, а прототип, который долго не прослужит и не особо навоюет. Но для Африки сойдет. Бука поставит изделие перед своим дворцом и будет счастлив. Это большая политика. А на заводе машина всё равно ржавеет без толку и захламляет территорию…

– Ее в музей надо, а не в Африку! – Ломакин вздохнул. – Когда мы научимся беречь и сохранять опытные изделия? «Избушка» хорошая. Я ведь ее еще во-от такой помню…