Читать книгу - "Нефритовый город - Фонда Ли"

Лан осторожно остановился рядом с креслом деда. В последнее время стало трудно предсказать настроение старика. Коул Сен всегда был деятельным и грозным человеком – скорым на похвалу, но скорым и на критику, и в том и в другом случае необузданным. Он не смягчал выражения, никогда не довольствовался малым, если может рискнуть и одержать полную победу. И даже сейчас, в восемьдесят один год, он излучал плотную и мощную нефритовую ауру.

Но все же он был уже не тот. Его жена, да узнают ее боги, скончалась три года назад, а четыре месяца спустя в возрасте шестидесяти пяти лет от удара умер Айт Югонтин. И с тех пор неукротимая воля Факела постепенно таяла. Без лишних церемоний он передал Лану руководство кланом и теперь часто становился задумчивым и отстраненным, а порой – вспыльчивым и жестоким. Он сидел без движения; несмотря на летнюю жару, худые плечи были закутаны в одеяло.

– Дедушка, – произнес Лан, хотя и знал – объявлять о своем присутствии необязательно. Возраст не притупил чувства патриарха, Чутье по-прежнему позволяло ему опознать приближение Зеленой Кости за квартал.

Коул Сен смотрел куда-то в пространство, трудно сказать, обращал ли он внимание на телепередачу – недавно в углу комнаты установили цветной телевизор. Звук был отключен, но Лан отметил, что это документальный фильм о Мировой войне, и борьба Кекона за независимость была лишь ее небольшой частью. Вспышка света от взрыва на экране отразилась на множестве стеклянных рамок на стенах.

– Шотарцы бомбили горы, – сказал Коул Сен медленно, но зычным голосом, как будто обращался к огромной толпе народа, а не к темному окну. – Но боялись, что возникнут оползни. Они шли по джунглям строем, эти шотарские солдаты. Все выглядели одинаково, как муравьи. Неуклюжие. А мы были как пантеры. Снимали их одного за другим. – Коул Сен ткнул воздух пальцем, как будто нацеливаясь на невидимых шотарских солдат. – Их пистолеты и гранаты против наших сабель и ножей. Десять шотарцев на одного нашего, но они все равно не сумели нас сокрушить, как ни пытались. А уж как пытались.

И вот опять. Все те же старые истории про войну. Лан заставил себя сохранять терпение.

– И тогда они пришли за Фонарщиками, простыми людьми, которые по ночам вешали для нас зеленые фонари в окнах. Мужчины, женщины, старики, молодежь, бедные, богатые – не имело значения. Если шотти подозревали, что человек имеет отношение к Людям Горы, то не теряли времени на предупреждения. Человек просто исчезал. – Коул Сен откинулся на спинку кресла. Его голос стал серьезным и задумчивым. – Одна семья три ночи прятала меня и Ю в своем сарае. Муж с женой и дочь. Благодаря им мы вернулись в лагерь живыми. А через несколько недель я их навестил, но они пропали. Вся посуда и мебель на месте, даже кастрюля на плите, но людей нет.

Лан откашлялся.

– Это было очень давно.

– Это было, когда я учил тебя всему необходимому – как перерезать ножом горло. Быстро, вот так, – Коул Сен стремительно провел рукой по шее. – В то время тебе было лет двенадцать, но ты схватывал на лету. Помнишь, Ду?

– Дедушка, – поморщился Лан. – Это не Ду. Это я, твой внук Лан.

Коул Сен оглянулся через плечо. Мгновение он выглядел смущенным – Лан не впервые застал его разговаривающим с погибшим двадцать шесть лет назад сыном. Потом с его глаз слетела пелена. Губы разочарованно сжались, и он вздохнул.

– Твоя аура так похожа на его, – пробормотал он и снова повернулся к окну. – Только его была сильнее.

Лан сложил руки за спиной и отвернулся, чтобы скрыть раздражение. Он и без того был достаточно зол, придя сюда и увидев на стене фотографии отца и его награды, да еще приходится терпеть все более частые и откровенные оскорбления со стороны деда.

В детстве Лан берег фотографии отца как зеницу ока и мог разглядывать их часами. На самом большом черно-белом фото Коул Ду стоял между Коулом Сеном и Айтом Югонтином в армейской палатке. Все трое изучали расстеленную карту. За поясом у них торчали боевые ножи, за плечами висели сабли-полумесяцы. Коул Ду, в свободном зеленом кителе генерала Людей Горы, глядел прямо в камеру и излучал революционную целеустремленность и уверенность.

А теперь Лан смотрел на гору фотографий как на раздражающие пережитки прошлого. Смотреть на них – все равно что на немыслимый портрет самого себя, загнанного в капкан времени и пространства. Он был точной копией отца – те же нос и подбородок, даже такое же сосредоточенное выражение лица и прищуренный левый глаз. В детстве напоминания об их сходстве наполняли его гордостью. «Он вылитый отец! Ему на роду написано стать великим воином, Зеленой Костью, – восклицали люди. – Боги вернули нам героя в лице его сына».

Сейчас и фотографии, и сравнения его раздражали. Лан снова повернулся к деду, намереваясь вернуть его к действительности.

– На этой неделе домой вернется Шаэ. Вечером в четверг она зайдет выказать свое почтение.

Коул Сен быстро развернулся вместе с креслом.

– Почтение? – негодующе повторил он. – А где было ее почтение два года назад? Где было ее почтение, когда она повернулась к клану и стране спиной и продалась эспенцам, как шлюха? Она по-прежнему с тем шотарцем?

– Эспенским шотарцем, – поправил Лан.

– Да все равно, – сказал его дед.

– Она рассталась с Джеральдом.

Коул Сен немного поерзал в кресле.

– Ну хоть какая-то хорошая новость, – проворчал он. – Из этого все равно ничего бы не вышло. Слишком много крови пролито нашими народами. Хотя бы ее дети не станут слабаками.

Лан проглотил ответ в защиту Шаэ, лучше дать старику озвучить свое недовольство и покончить с ним. Он бы так не сердился, если бы Шаэ не была его любимицей.

– Она останется здесь, по крайней мере на время, – сказал Лан. – Будь к ней добрее, дедушка. Она мне писала и просила передать тебе свою любовь, и что молится за твое здоровье и долголетие.

Старик Коул только фыркнул, но как будто немного успокоился.

– За мое здоровье и долголетие, да? Мой сын мертв. Моя жена умерла. Айт Ю тоже умер. Все кругом моложе меня.

На экране телевизора бегущие шеренги солдат молча выкашивал пулемет.

– Почему я до сих пор жив, если все они мертвы?

Лан едва заметно улыбнулся.

– Потому что боги тебя любят, дедушка.

Коул Сен фыркнул.

– Мы с Айтом Ю под конец не ладили. Сражались бок о бок во время войны, а в мирное время позволили бизнесу встать между нами. – Коул Сен буквально выплюнул это слово. Он обвел комнату узловатой рукой, указывая на все, что построил, с презрением и отвращением. – Шотти не сумели сломить Людей Горы, а мы сумели. Мы разделились на кланы. У меня даже не было возможности поговорить с Ю перед его смертью. Мы оба такие упрямцы. Чтоб ему провалиться. Второго такого уже не будет. Он был настоящим воином, Зеленой Костью.

Было ошибкой приходить сюда. Лан оглянулся на дверь, придумывая лучший предлог. Деда слишком захватили воспоминания о тех днях, когда Зеленые Кости объединились ради своего народа, он не будет слушать про то (если прав Хило), что клан его старого товарища и последователя теперь стал враждебным.