Читать книгу - "Зона Посещения. Шифр отчуждения - Сергей Вольнов"

Демон раздери! Она перемещается, скользит по земле.

Подобные «мутности» я уже миновал раньше. Они различались размерами и мощностью, но смотрелись однотипными. Я назвал их «жернова». Похожие облачка втягивали в свои нутра брошенные мной камешки и комья глины, едва коснувшиеся их, и буквально смалывали в порошок.

Но раньше все они находились на своих местах и никуда не смещались! В отличие от этого…

Меня участь быть перемолотым в кровавую пыль не прельстила, и неудивительно, что я не преминул рвать когти. Хорошо ещё, что неусидчивая хрень – первая встретившаяся на моём пути «бродячая» изменка – перемещалась не быстрее идущего в среднем темпе человека и, когда я её засёк, скользила ещё шагах в сорока от меня.

Но вот незадача! Как раз когда я сорвался с места, навстречу мне откуда ни возьмись… выскакивает собака. Да, да, самая натуральная собака, серая и лохматая, только с неестественно синими глазищами, сверкающими как светодиодные фонарики!

И мчится синеглазка прямо на меня. Не будь за моей спиной опасного «жернова», я бы успел, наверно, убежать обратно за баррикаду из аномальных изменок! И если монстрическая псина не сможет каким-то образом их распознать и с разбегу влетит в ловушку, тогда опытным путём проверилось бы моё предположение насчёт запредельной живучес…

* * *

Забываешься, не следишь за тем, сколько уже времени прошло, просто погружаешься в общение с головой, вступаешь в контакт на некоем метафизическом уровне. Становясь с собеседником будто единым целым. Вот как-то так получалось у меня с Люцифером. Он стал мне настоящим другом и неотъемлемой частью жизни.

Хотя внешне совсем не похож на меня. У него светлые, словно пшеница под солнцем, волосы и голубые глаза. Волосы занимали много места на голове, но обычно не спускались ниже ушей. Вечно взъерошенные, нечёсаные, но чистые. В рубашке-поло с никогда не застёгивавшимися пуговичками, с мощными руками, обладающими внушительным рельефом, блуждающей улыбкой на устах, едва заметными усами и бородкой, выдерживаемыми на уровне трёхдневной щетины… Да, вот такой он, мой друг Лютик.

– …Лил дождь. Трое суток кряду лил дождь, и мы так ни разу и не искупались. Весь отдых проторчали в палатке и сексом занимались… Офигенное лето было.

– И что потом?

– Расстались. Там ничего не могло быть даже и в перспективе. Просто удачно сложились обстоятельства, познакомились, поехали на море и три дня, три ночи… ну, ты понял. Вообще, конечно, она нормальная девчонка, но это был мимолётный роман.

– Зато у обоих остались только приятные воспоминания, – завершил я. – Оно и хорошо, наверно.

– Оно зашибись! – довольно сказал Лютик.

Он не был заядлым бабником, но и постоянной девушки, насколько я знал, у него не имелось, хотя вроде бы вполне симпатичен и неглуп. Преимущественно все его отношения носили такой вот мимолётный характер. Подкатывать к девушкам Люцифер умел, а вот встретить единственную, ту, с которой не секс, а настоящая любовь, ему пока не посчастливилось, выходит. Мне – тоже.

– А никакой настоящей любви и не было… – задумчиво произнёс я вслух.

– Настоящая страсть была, – заявил Лютик уверенно, – и крутое наслаждение. Любовь не обязательно нужна для радости. Если бы все занимались сексом только по любви, девяносто пять процентов ходили бы злыми, озабоченными и неудовлетворёнными. Любовь – она возвышает, и если случится, то желаешь с этим человеком близости в первую очередь, а это не синоним совокупления…

– Не знаю. Знаешь, я недавно понял, что никого из девушек никогда не любил по-настоящему.

– Бросай напрасное самобичевание! Любовь сама тебя найдёт, хоть я и банальность сейчас сказал. Если ты не любил, откуда тогда можешь знать, что такое любовь? А если не знаешь, что это такое, откуда можешь знать, любил или нет?..

Я не нашёлся, что ответить. Своя логика в его словах была. Оставалось только надеяться, что действительно ещё не знаю, и всё лучшее ждёт впереди.

Читал я как-то один роман, называется «Белая ворона». Там герой всё искал чего-то, пытался кому-то что-то доказать, вечно рефлексировал и страдал из-за любви, невзаимной и безответной. В последней главе он бросился с моста. И уже летя в тёмную пропасть воды, наконец осознал, что во всём этом и заключалась истинная прелесть. В пути к цели, а не в обретении её… А меня иногда тоже одолевает безысходность, наваливается депрессуха, когда выть хочется, прямо по-волчьи надрывно завыть, убить себя тянет, разбить голову об стену или прыгнуть с крыши… И тогда я вспоминаю его слова, там он на удивление складно говорит про индивидуальность, про внутреннюю красоту каждого из нас, где он возносит женщин и Человечество, наивный и горячо любимый герой.

Вот только в конце он разбивается. И сей итог никак не изменить. Я же свою судьбу изменить ещё… могу?.. Значит, у меня как раз многоточие пока, а не точка безапелляционная. Хотя и у него тоже многоточие на самом деле… потому что точка, кому-то что-то сказавшая своим примером, оставившая след, превращается в многоточие…

Когда мы с Люцифером вышли на улицу, на мглистом небосводе уже зажглись звёзды. Они перемигивались, привлекая, унося почву из-под ног случайного зрителя. Эти невообразимо далёкие искорки являлись истинным олицетворением безграничности, их ни с чем не сравнить! У меня всегда перехватывает дух, когда я гляжу на звёзды. Хочется оторваться от земли и вознестись туда.

Но такой возможности нет, и приходится мерить шагами землю.

Мы с Лютиком прикупили картошку фри. Идём, хрустим горячими, обалденно вкусно пахнущими ломтиками, вынимая их из красных стаканчиков, пальцы покрылись жиром… Кошмарно вредная пища, конечно, но иногда можно и нужно себе позволять порочные удовольствия. Ночная улица кишела людьми. В это время жизнь в центре города только начиналась.

Роскошные дамочки в натуральных мехах – предметах постоянных нападок экологических активистов, в большей степени справедливых, – торопились на гламурные вечеринки, куда вход только по приглашениям. Рассредоточивался по клубам молодняк – стильные парни и соблазнительные девчонки в мини-юбочках, с торчащими сквозь одежду сосочками. На торговых улицах устраивались распродажи, на главной улице по воскресеньям салют…

И мы с Лютиком стали частью всей этой суеты. Не раздражающей, такой, какой нужно, суеты. Старшему поколению она не по душе, но нам, тем, кто в теме, самое то. Хотя вообще-то уже собирались мы с Димой расходиться по домам. Не потому, что нас там кто-то ждал, у меня родители жили отдельно – папа в другом городе другой страны, а мама в пригороде Гордого, – а про родственников Лютика я особо ничего не знал.

Ну, просто по-хорошему уже пора.

Однако мы смеялись. Не пили много и наркотой не баловались, всё в меру, но повеселиться и поговорить на разные темы никто не мешал – под настроение. Так что мы просто растворились посреди этого моря, затерялись в ночном городе и разошлись уже во второй половине ночи. Помню, что дома кое-как залез в душ, потом кликнул выключателем и укутался в родимое одеяло. День удался, можно сказать.