Читать книгу - "Продавцы теней - Ольга Шумяцкая"

Лизхен и Ленни усаживаются недалеко от эстрады. Лизхен, откинувшись на спинку стула, лениво закуривает.

Ленни возбуждена. Она вскакивает, подбегает к эстраде, рассматривает балерин. Вертит по сторонам головой в своем нелепом шлеме, помахивает алым пером и случайно сталкивается взглядом с высоким молодым человеком лет двадцати пяти с буйной черной шевелюрой. Проходя мимо Ленни, он замечает ее шлем и бросает взгляд на сандалеты.

— А еще платформу можно сделать надувной — будете прыгать по улице, как заяц, — говорит он. — И кольцо в нос вдеть. А то что это у вас одно перо? Непорядок!

— А у вас лицо похоже на… на… на авокадо, — выпаливает Ленни.

Молодой человек останавливается, и Ленни вдыхает запах его одеколона, явственно напоминающий запах вишневого варенья.

— Почему? — быстро спрашивает он.

Ленни приходится сосредоточиться. Она разглядывает молодого человека. У него правильной формы чуть длинноватый нос, жесткий абрис подбородка, тонкие асимметричные губы (когда он усмехается, сначала вверх ползет правая половинка рта, а уж затем левая) и самое поразительное — разноцветные глаза. Один карий, другой — зеленый.

— Неизвестный науке фрукт! — выпаливает Ленни.

— Неплохо, — кивает головой молодой человек. — И главное, вам удалось заполучить этот фрукт — или овощ? — а ведь в Москву привезли три дня назад всего один ящик.

— Ничего мы не заполучали, — недовольно бурчит Ленни. — Мы вообще ничего не заполучаем.

— Откуда же взялось авокадо?

— Так… принес кое-кто.

— И что вам еще приносит кое-кто?

— Пингвина недавно приносил. Манишка белая, на манишке — желтое пятно. Как будто хорошо покушал яичницы. Но Лизхен — это моя тетя — велела отдать его в зоологический сад. Сказала, что мы окажем на него дурное влияние и он покатится по наклонной дорожке.

— Врете? — спрашивает молодой человек.

— Вру, — соглашается Ленни.

— А чем вы еще занимаетесь, кроме того, что врете?

— Преподаю танцы в студии мадам Марилиз.

— A-а, у голоногой старухи… Ясно.

— А вы чем занимаетесь?

— Вот… — Молодой человек делает широкий жест рукой, как бы охватывая все пространство сада. — Устраиваю зрелища для почтеннейшей публики.

— Так вы и есть сочинитель электрической феерии г-н Эйсбар?

— Сергей. — Он протягивает ей руку, что идет вразрез со всеми допустимыми нормами приличия, но она не замечает его оплошности.

— Ленни. Ленни Оффеншталь.

— Красивое имя, — одобряет он. — А хотите, Ленни Оффеншталь, пойти со мной на премьеру новой мелодраматической фильмы господина Ожогина «Роман и Юлия: история веронских любовников»?

— А у вас что, билеты есть? — спрашивает Ленни. — Откуда, интересно знать, вы их заполучили?

— Ничего мы не заполучаем, — смеется Эйсбар, кривя рот. — Так, принес кое-кто.

Ленни вопросительно смотрит на него.

— Я у господина Ожогина на кинофабрике работаю, — поясняет Эйсбар. — Световые эффекты делаю. И киносъемщиком подрабатываю. Вот недавно, к примеру, снимал мертвого японского посланника. Так пойдете на премьеру?

— Пойду. А вы возьмете меня на киносъемку?

Эйсбар кивает.

Ленни возвращается к своему столику. Вокруг Лизхен уже вьются знакомые, полузнакомые и совсем незнакомые мужчины. Подходит сам Алексис Крутицкий, переламывается в талии, церемонно целует руку. За ним тенью следует нежный отрок неизвестного назначения, несколько дней назад спавший на диване в столовой Ожогина.

— Разрешите представить, — выпевает Алексис немного гнусавым голосом, сильно картавя. — Наш юный друг Георгий Алексеев, можно просто Жоринька. — Он выдвигает отрока вперед. — Мечтает покорить столичные подмостки. Поклонитесь дамам, Жоринька.

Жоринька склоняет голову.

Раздается взрыв. В небо взлетают петарды, рассыпаются на тысячи светлячков, огненными гроздьями повисают над ослепленным и оглушенным садом и гаснут, оставляя после себя дымные белые хвосты. И снова шарахает взрыв, и снова вспыхивает небо. Публика ахает. Замирает в восхищении. Раздаются робкие хлопки, потом еще, еще и вот уже весь сад восторженно аплодирует.

Вспышка фейерверка мгновенно высвечивает лицо Жориньки, и Ленни видит его будто на экране. Крупный план: золотые кудри, синие глаза под темными ровными бровями, прямой, чуть крупноватый нос, детские пухловатые губы.

— Ого! — говорит она и подталкивает Лизхен в бок. — А вот и первый натурщик! Такого в любую фильму возьмут.

Лизхен с ленивым интересом разглядывает Жориньку.

— Н-да-а! — тянет она. — Хоро-ош! Послушайте, Жоринька, — обращается она к нему, — вам кто-нибудь говорил, что вы очень красивы?

Жоринька хлопает синими плоскими глазами и молчит.

— Вам надо в синема сниматься, Жоринька, — продолжает Лизхен.

— Да я вот ходил… господин Ожогин… даже не заметил… я ждал, ждал… потом уснул… — бормочет вконец растерявшийся Жоринька.

— Ни к кому ходить не надо, — весомо произносит Лизхен. — Солидные люди сами никуда не ходят. Это за них делают агенты. Моя племянница с удовольствием будет представлять ваши интересы. У нее свое натурбюро.

Ленни хихикает и в знак согласия машет алым пером.

— Подпишем договор сейчас, — продолжает Лизхен. — Эй, любезный! — Она подзывает официанта. — Принесите бумагу, чернила и шампанского. Сразу это дело и отпразднуем. Вы готовы, Жоринька?