Читать книгу - "Злая война - Надежда Навара"

Потому и ответил на приветствие в той же манере:

— Alles klar Alter.[4]

Тот подождал, пока он сядет и спросил:

— Лекарство примешь?

Сто грамм — не доза, только выводу лишних радионуклидов поспособствует. Почему бы и нет.

— Наливай.

Хозяин стола наполнил стаканы белой и поднял свой:

— Господи, если ты есть, обрати гнев свой на Гаагский трибунал, а с остальными недругами мы и сами покончим. Прозит!

Мартин только хмыкнул — позер. Неторопливо выцедил стакан, хлопнул донышком о стол, коснулся пальцами мочки уха и вопросительно посмотрел на собеседника.

Тот кивнул и словно ненароком провел пилкой ножа для мяса по краю тарелки.

Порядок, подавитель записи включен.

От выпитой водки по телу разлилось приятное тепло. Хорошо. В Зоне и в октябре октябрь, и в июле октябрь: сыро, серо, промозгло. Мартин подцепил вилкой кусок буженины, прожевал и поинтересовался:

— О чем говорить будем?

Волкодав не спешил. Сначала основательно закусил выпитое. Показал глазами на бутылку — еще? Получил отрицательный жест и только после этого ответил:

— Есть мнение, Птиц — уже не торт.

По всей видимости, Птиц в терминологии «Псов» — генерал Крылов.

— Возможно, — нейтральным тоном сказал Мартин.

— Круглая Кость недоволен размером своих звездочек и предлагает мне посодействовать его продвижению по службе.

Круглая? Ну да, конечно же — Череп, полковник Черепанов. Значит, у «Долга» назревает смена лидера. Волкодав, понятно, получает деньги, преференции и возможность посчитаться за налет на свой склад, а вот для чего понадобился Мартин и его люди — вопрос.

— А мне что предлагаешь? — спросил он прямо.

— Приличное вознаграждение за небольшую услугу, — пообещал тот.

— Конкретизируй.

— Птиц поиздержался. Последняя разборка со «Свободой» обошлась ему дорого, недопустимо дорого. Не хватает людей для обороны базы на «Ростоке», а главное — оружия и боеприпасов. — Волкодав подался вперед. — Твои «Серые гуси» обеспечивают линию снабжения «Долга» через Мертвый город. Что вам стоит придержать очередной караван? Ничего. Так, коллега?

Мартин и раньше слышал, Волкодав не признает никаких законов, кроме права силы.

Сложно требовать высокой морали от человека, занятого ремеслом наемника. Потому и должны существовать твердые рамки, в первую очередь для себя. Интересно, ублюдок действительно не понимает, что у наемника нет и никогда не будет другого капитала, кроме репутации? Да нет, очень даже хорошо понимает — не сам берется, а другого подталкивает нанимателя кинуть. После такого фортеля не его, Волкодава, слово, а слово Мартина не будет стоить и ломаного гроша. Здорово придумал.

«Я тебе не коллега, гнида бацильная».

Врезать бы ему сейчас от души. Мартин сдержался и сухо сказал:

— Мы так дела не ведем.

— Бизнес подразумевает гибкость. — Волкодав улыбнулся одними губами и спросил: — В чем твоя проблема? Надо всего лишь при-дер-жать, — последнее слово он произнес по слогам. — Не думаю, что клиент сумеет предъявить претензию по контракту.

— Мне плевать, что ты думаешь, — процедил Мартин. — Заруби себе на носу. «Серые гуси» держат слово. Точка.

Пес помолчал, прихлопнул ладонями по столу, словно принял решение, и бодро объявил:

— Недаром говорили мне: Мартин наш — настоящий ландскнехт. — Он снова улыбнулся, теперь обнажив зубы. — Я уважаю твои принципы. Немного жаль, что расплачиваться за них на этот раз придется мне. Ладно, не бери в голову, как-нибудь переживу.

— Я привык самостоятельно гасить счета. — Мартин встал, достал из бумажника и небрежно кинул на стол купюру в сотню евро. — Надеюсь, это компенсирует твои расходы на мой обед? Прощай, Волкодав.

Улыбка предводителя «Псов» окончательно превратилась в оскал.

— И тебе удачи, Мартин. Хорошенько смотри на шестерку, мой серый дружок.

* * *

Сначала появились вертушки.

Тройка гулко рокочущих ударных машин с эмблемами ВС Украины на бортах прошла над монументом плешивому человеку, указующему на красные буквы призыва «СЛАВА КПСС» на крыше двухэтажного строения напротив. Выполнив боевой разворот над руслом пересохшей реки на северной оконечности городка, «крокодилы» вернулись и влепили слаженный залп ПТУРов «Штурм-В» в стоящий неподалеку от постамента Т-62.

По площаденке пронесся огненный вихрь. Выбитые ударной волной витражные окна КПСС осыпались колючими водопадами. Танк со свернутой набок башней грузно осел развороченной кормой в провалившийся асфальт и удивленно уставился огрызком орудия на Рукастого, словно бы хотел сказать: ну извини, брат. Оторванный взрывом кусок ствола влетел меж ног памятника, проделал дырищу в бетонном плаще, да так и застрял. Глумливую картину довершил случайный осколок, выбивший среднюю букву «Н» из надписи на постаменте, скуластое лицо с бородкой клинышком получило то ли вьетнамское, то ли корейское имя.

Из пылающих кустов за памятником с диким визгом выскочил Припять-кабан и рванул по улице, дымя паленой задницей.

Чем привлек внимание атакующих заржавелый экземпляр бронетанковых сил СССР, покинутый экипажем еще во времена ликвидации первой аварии на ЧАЭС, Мартин не знал. Может, они приняли заросли ржавых волос за свежую маскировочную сетку? Нет, скорее предусмотрительно вынесли удобное укрытие для стрелка с гранатометом. Да какая хрен разница, не о том сейчас забота.

Вертолеты обрабатывали пятиэтажки на площади. Те, что с правой стороны, — пушкой ГШ-23. Обозначили — не высовываться. А вот за дом на левой стороне взялись основательно. Долбили тяжелыми НАРами. Внутри горящего и разваливающегося здания гремели гранатные взрывы, трещали патронные очереди. Капец складу боеприпасов, не видать Крылову своего каравана.

В дверном проеме первого этажа мелькнула фигура с РПГ-7 на плече. Выстрел. Толстобрюхие ответили на булавочный укол шквалом огня и разом обрушили пару этажей подъезда. Зазря пропал парень. Перспективный был. Тут «Игла» нужна, или даже — «Корнет». Да где их взять, кто ж закладывается в глубине Зоны на массированную атаку с воздуха — тут летать, не проверив и перепроверив заранее маршрут, себе дороже.

На ПДА Мартина (у наемников своя сетка) пришло сообщение. FLACH! GOOSE SIX THIS IS NOVEMBER, WE ARE UNDER HEAVY FIRE, CONDITION RED, SAY AGAIN, CONDITION RED, OUT![5]