Читать книгу - "(На)следственные мероприятия - Вероника Иванова"

– Капитан, я не шучу. Но, если вы не в состоянии принять сей жест доброй воли… – Она сделала вид, что потянулась за папкой. – В нашем отделе найдутся и другие модники.

– Ну уж нет! – Я успел перехватить бумаги первым. – Мы едем. Мы уже летим!

– Летите-летите… Голубки, – хохотнула Барбара, захлопывая дверь кабинета.

Неужели день все-таки не окажется испорчен окончательно? Нет, не должен. Полковник фон Хайст редко бывала доброй феей, но если уж решалась на исполнение этой роли, то отыгрывала по полной.

У лифта я обернулся. Морган по-прежнему сидел на полу, так и не прикоснувшись к папке.

– Ладно, хватит уже паясничать! На женитьбе жизнь не заканчивается!

– Знаю, – вдруг ответил он, причем совершенно нормальным голосом. – У тебя машина-то на ходу?

Вопрос был непраздный, потому что штатный транспорт мы благополучно «убили» еще в прошлом месяце и теперь пользовались попутками, общественными и частными извозчиками, а также теми колымагами, которые имелись в личном пользовании. В моем личном пользовании по большей части.

У Рэнди тоже была машина. Ключевое слово «была», потому что он, как истинный джентльмен, презентовал ее своей невесте, как полагается, вместе с ключами, рукой и сердцем. Не представляю, как у него хватало терпения добираться до работы в переполненном вагоне монорельса… Хотя нет, представляю. Доусон – земное воплощение бога терпения.

Джей машину заводить даже не собирался. В смысле приобретать. Да и куда ему машина, если он каждый вечер по пути домой посещает как минимум одно заведение, где минеральной водой угощают, только когда очень-очень попросишь, и берут за бокал цену трех коктейлей?

Что же касается Моргана…

– Останови на минутку.

Первые слова после четверти часа молчания, надо же! Не спорю, нехорошо водителя отвлекать разговорами во время движения, но не до такой же степени нужно засовывать язык в…

– Спасибо, конечно, – сказал Морган, оказываясь нос к носу с лобовым стеклом. – Но не обязательно было так резко тормозить.

Я вроде бы смотрел, как он шлепает к киоску с газетами, но перед глазами по-прежнему стояла коридорная стена и безучастное лицо напарника. Да, вот оно! Безучастие. Полнейшее. Должно было быть что-то другое. Скажем, смущение. Даже стыд. Или злость. Уж слишком большой контраст получается между креслом и стеной. Подозрительный, я бы сказал, контраст.

Куда вдруг делось его отчаяние? То, что оно было настоящим, сомнений нет. Пусть повод идиотский, но у Мо всегда все так. Не как у людей. Нет, ему точно было плохо. И больно. Особенно после моего удара. По крайней мере, надеюсь, что должно было быть больно: надо же мне было выместить на ком-то свое… мм, негодование?

Нашел, что предложить! Нет, вы только вдумайтесь! Одно дело время от времени подшучивать друг над другом и окружающими, и совсем другое…

Передняя дверь дернулась, приоткрываясь, но тут же захлопнулась снова: Морган словно передумал занимать прежнее место. Сел на заднее сиденье и раскрыл одну из свежекупленных газет. Потом, по прошествии пары минут, поднял на меня глаза и спросил:

– Чего стоим? Кого ждем?

Наверное, он вправе был на меня обижаться. Ну ничего, пройдет. А если не пройдет…

Всю дорогу капитан Кейн листал газеты, то быстро, то зависая над какими-то отдельными статьями. Никогда не берите себе в напарники аналитика, вот что я вам скажу! Этот предмет мебели хорош в тихом спокойном кабинете, где его можно задвинуть в угол и изредка сдувать накопившуюся пыль, но не в полевых условиях. Все равно как зависший компьютер: жмешь на все кнопки подряд, стараясь его «оживить», а когда он вдруг снова начинает работать, остается только молиться, что первым и последним нажатиями были какие-то безобидные команды, иначе коллапс одной отдельно взятой вселенной обеспечен. Вот так и с Морганом: с одной стороны, лучше, когда он без перерыва творит глупости, чем внезапно останавливается и начинает думать.

Впрочем, одна из газет явно поколебала нормальный мыслительный процесс моего отмороженного друга, потому что он начал поворачивать газетную страницу то по часовой стрелке, то против, сосредоточенно хмурясь. И только когда бумажный лист совершил не меньше трех оборотов, я услышал слегка удивленное и чуть разочарованное:

– Во дают, акробаты…

Спросить, что ли, что он там интересного нашел? Э нет, судя по заголовкам на обложке из разряда «Мы расскажем вам все и даже больше!», пристойностью там и не пахнет. Что еще более странно: не припомню у Моргана страсти к чтению желтой прессы. Даже по работе.

– Чего это тебя вдруг на такое чтиво потянуло?

Молчание. Можно было подумать, он не расслышал вопрос. Или сделал вид, что не расслышал.

– Приличнее ничего в киоске не нашлось?

Последовала еще одна пауза, правда на этот раз закончившаяся спокойным ответом:

– Это тоже вполне годится для чтения. А я люблю читать. И картинки разглядывать люблю.

И если вспомнить наш утренний «акробатический этюд», можно решить, что последние картинки, которые разглядывал мой напарник, были из Джеевой коллекции своеобразных изобразительных искусств. С третьей полки, если мне не изменяет память.

Нет, я ее не читаю, пакость эту! Так, мельком заглянул, когда ставил все на место после очередной мебельной катастрофы, устроенной, что характерно, опять же Морганом. А он мне как раз помогал убирать…

Точно, помогал! Значит, не мог не видеть того же, что видел я. Итак, кажется, я раскрыл маленький секрет нашего скромного хитреца, и моя месть будет поистине…

– Приехали?

О, оказывается, замечтался и педальку отпустил. Совсем. Хорошо еще, что мы и в самом деле добрались до нужного перекрестка.

Особняк Клода Дюпре именовался не «Домом мод», о нет! «Колыбелью», и никак иначе. Впрочем, этот модельер как раз имел полное право на кучу мозговых завихрений, потому что его коллекции оказывались неизменно гениальными вот уже… Дайте-ка сосчитать. Ну да, на протяжении семи сезонов. Более того, даже не готовые модели, а одни только его идеи расхватывались, как горячие пирожки, всеми ведущими производителями одежды и аксессуаров. Я и сам, признаться, не устоял перед линейкой блейзеров прошлого сезона, прикупил, э-э-э, немножко. Ну, не больше дюжины! Правда, при этом пришлось не забывать и о Тамико, потому как она у нас в семье главная добытчица денежных средств, да и вообще хозяйка. В нашей тутошней немногочисленной семье, имею в виду. Так что траты возросли вдвое, но любую сумму искупал восторг в глазах сестры, когда она стала обладательницей платьев, еще не поступивших в продажу.

Ну да, в тот раз счастливая случайность очередного расследования позволила мне нагрянуть на швейную фабрику, а теперь, страшно подумать, я мог стать свидетелем рождения того, что всем другим людям станет известно только через полгода… Нет, меня ничто не остановит на этом полном трудностей и опасностей пути! Разве только одна мелочь, никогда не имевшая и вряд ли когда-нибудь способная иметь отношение к моде.