Читать книгу - "Записки начинающего феодала - Сергей Кусков"

— Будет ведать всем кузнечным ремеслом крафства. Оружейным ремеслом. Плотницким делом. Добычей полезных ископаемых…

— Полезных чего? — удивлённо подался вперёд мой зять, сидящий далее вслед за Астрид, как её муж.

— Железо. В Холмах должны быть залежи. — Я повернулся к Прокопию, проговаривая для него. — Их можно найти и начать разрабатывать. А ещё известь. У нас несколько месторождений в графстве. И для строительства виа нам её скоро потребуется очень много. Ещё нам будет нужна установка во всех крупных сёлах ветряных и водяных мельниц…

— Опять эти мельницы! — фыркнула Астрид. — Рикардо, я считала, ты не поддерживаешь эту пустую затею отца.

— Милая, кто сказал, что она пустая? — повернулся я к ней. — За этим столом сидит представитель народа, которого сделали великим именно мельницы. И именно ветряные. — Я указал на сидящую с краю стола, но ЗА ГРАФСКИМ СТОЛОМ, Анабель. Её сюда посадили пока что как «мою женщину», но с краю. Я пока что не возражал — пусть у бедняжки пройдёт адаптация. Сама она ещё не перешла к активной фазе завоевания мира через меня и больше слушала, и не лезла в дела «местной элиты». Всё-таки умная бабуля мне досталась. После моих слов недоумённо вскинула голову.

— Её народ начал путь к процветанию с того, что везде, где только можно, построил ветряные мельницы, — продолжил я просвещенческую деятельность. — Они живут у холодного северного моря, ветров там хватает. Как и у нас, хоть у нас ветра и тёплые, южные.

— Но мельница же… Так и не заработала! — воскликнул наш главный кузнец, кум мастера Соломона.

— Вот завтра первым делом и поедем смотреть, почему. Кто за это отвечает?

— Рамон-кузнец.

— Навестим Рамона. После поедем на Светлую, возьмите с Прокопием с собой всех кузнецов замка. Будет о чём потолковать.

— Но главное, Прокопий, подготовь себе достойную замену! — подался я вперёд, выкатив глаза, намекая, что я предельно серьёзен. — Её зовут Илона, и она — дочь самого Харольда Чёрной Молнии! Она должна потянуть!

— А если не потянет? — презрительно фыркнула Астрид — почувствовала конкурентку? Жаль. Я когда о сестре узнал, искренне обрадовался.

— Найдём ей что-то попроще. — Я беззаботно пожал плечами. — В любом случае, — теперь я положил ей ладонь на руку, — родители умерли. У нас с тобой кроме нас с тобой никого нет. И разбрасываться родной кровью я не намерен.

— Эх, знаешь, сколько Харальд оставил этой «родной крови» по окрестным сёлам? — А это фыркнул Вермунд, отцов друг и соратник с времён бурной молодости. Думаю, сам гвардеец оставил «крови» по сёлам не меньше. И не только окрестным.

— Не вся она от любимой женщины, — с улыбкой парировал я. — Или вы будете утверждать, что он не любил Мари всем сердцем до глубины души?

— Он был готов ради неё… Ай, что уж там былое ворошить! — махнул сотник рукой. — Пусть приезжает. Не обещаю, что буду любить её, как вас, но на мою поддержку может рассчитывать.

Я улыбнулся. Один-ноль, размочили счёт. После такого заявления остальные со временем Илону примут. Кажется, что это я, девку, виденную всего ничего, которую не знаю, кто она, где и на что способна, сразу в дамки ставлю? А нету у меня кадрового резерва. Илона знает, что только здесь и только со мной она может представлять из себя что-то. А значит будет преданной. Тот же Ансельмо предан из под палки. А потомственных добровольно служащих поколениями кадров вроде Прокопия в принципе много не бывает. В крайнем случае, если не потянет, найду ей другое дело. Попытка не пытка, с меня не убудет.

— Ну, Ричи, давай, рассказывай ВСЁ, — произнёс сотник, кутаясь в меховой плащ. На наблюдательной площадке донжона дул ветер — он всегда тут дул. Потому меховые плащи тут на входе висят, для караульных. Караульным должно быть тепло, они не должны задубеть на морозном воздухе, а воздух только-только прогрелся до нормальных безопасных температур.

— ВСЁ? — с иронией переспросил я.

— Да. Я знаю этот взгляд, этот прищур. Так смотрел твой отец, когда что-то задумал. Ты весь в него, как бы ни рассказывал про другой мир.

— Дядька Вермунд, вначале ты, — парировал я. — Мой отец — тоже из другого мира? — Я пристально сощурился, пронзая его глазами.

Сотник снова поёжился, отвернулся, глядя вдаль.

— Вермунд, я не знаю кто ты, — с укором продолжил я. — Я не знаю, можно ли тебе доверять. Отец доверял, но я не он. И если ты хочешь что-то скрывать — скрывай. Но только не в Пуэбло.

— Выгоняешь? — хмыкнул старый воин.

— А ты бы как поступил? — Я встал рядом, глядя вдаль, на виднеющуюся отсюда ленту Светлой. — Я боюсь. Я попал в игры донов, готовящих переворот против короля. Я попал под удар самого короля, которого до этого считал своим естественным союзником. Я взял в заложники… В плен его сестру, чтобы выжить и вырваться из города, ставшего тюрьмой. Я не получу этой осенью деньги на содержание пограничной стражи, а значит должен до Октября создать СВОЮ стражу. БЕЗ короля. У меня разбойники. У меня скоро набег степняков. А я не могу доверять самому близкому человеку… Которого ещё вчера считал самым близким. Как бы ты поступил на моём месте? Лучше я переболею сейчас, подберу на твоё место кого-то более-менее достойного, и не отхвачу по зубам от Фатума, когда он сюда придёт, чем допущу удара в спину.

— Я не ударю в спину, — грустно покачал воин головой.

— Я! Никому! Не верю! — отрезал я. — Хочешь — докажи. И оставайся. Нет — вон дорога на север, — указал я рукой с башни.

— Да, он был… Носителем тайных знаний, — кряхтя произнёс старый сотник. — Но он никогда не говорил об этом. Ещё в молодости я дал ему слово, что не буду ни о чём спрашивать. Я мог только смотреть и думать. Догадываться.

— А вот это больше похоже на правду, — улыбнулся я.

— Он хотел сделать из тебя… Достойного преемника, — сформулировал он. — Воспитать тебя как-то… Не так, как воспитывают все владетели. Ты должен был по его разумению что-то там совершить. Но он не смог. Не осилил.

— Почему? — Холодно мне не было, но ветер на такой высоте обжигал лицо, и было неприятно. Однако я его почти не чувствовал, испытывая… Грусть? Разочарование? В чём? Не знаю. Но грустно как-то всё. Отец… Харальд… Да, я — и Ричи тоже, и отца-Харольда вспоминал с тоской и любовью. Жаль, что он был плохим попаданцем. От отцов мы хотим, чтобы они были всемогущими супергероями.

— Ваша мать, — зло продолжил сотник, сжав кулаки. — Эта сучка и стерва делала всё, что угодно, лишь бы против него. Она избаловала вас. Растлила. Ты вырос слабым, и как только остался один, полез в бутылку. А он… — Вздох. — Может он тоже оттуда, но он точно не был героем, подобно Геркулесу. Он не смог воспитать сына, не смог сделать из графства процветающий край, а как хотел, какие видел перспективы! Не смог сделать его даже просто более безопасным, чем есть. А ведь тоже так хотел, столько проектов придумал! Да что там, даже его мельница так и не заработала! — Сотник повернулся ко мне и посмотрел с укором. — А теперь ты поёшь его песни. И если он пел про себя, его никто не слышал, ты трезвонишь это на каждом шагу. Не надо, Ричи. Оставь. Живи как есть.