Читать книгу - "Устремлённая в небо - Брендон Сандерсон"

Это был истребитель.

Старый, совершенно неизвестной мне модели. Размах крыла у него был больше, чем у кораблей Сил самообороны Непокорных, и сам он напоминал хищную букву W. От запорошенной пылью кабины отходили острые как бритва крылья. Антиграв, который поднимал истребители в воздух, почти полностью скрывала груда щебня, но, насколько я могла судить, он был цел.

На мгновение я даже забыла про тест. Корабль!

Сколько он здесь пробыл, чтобы так запылиться и чтобы вокруг нападало столько камней? Одно крыло почти касалось земли, а задний ускоритель был разбит всмятку.

Я не знала эту модель! Это было невероятно. Я знала абсолютно все модели ССН, все корабли креллов и грузовые суда кочевых кланов. Я даже изучала старые корабли, на которых мы летали в первые десятилетия после вынужденной посадки на Россыпь.

Я могла оттарабанить характеристики каждого из них даже во сне, могла нарисовать их силуэты по памяти. Но такой модели я не видела никогда. Я бросила рюкзак на землю и осторожно вскарабкалась на наклоненное крыло. Браслет подсвечивал дорогу; ботинки сдирали слежавшуюся пыль, обнажая исцарапанную металлическую поверхность. Правая сторона корабля была вся раскурочена.

«Он упал здесь, – подумала я. – Когда-то очень давно».

Я подобралась поближе к круглой кабине; ее стеклянный, а может, из композитного пластика фонарь сохранился на удивление хорошо. У корабля давным-давно не было энергии для открывания кабины, но я отыскала панель ручного управления там, где и ожидала. Я смахнула с нее пыль, открыв надпись на английском: «Аварийное поднятие фонаря».

Так, значит, это все-таки человеческий корабль. Тогда он очень древний. Наверное, такой же древний, как техника в пещерах и пояс обломков.

Я дернула рычажок. Безрезультатно. Фонарь заело. Я подбоченилась и подумала, не разбить ли его, но было как-то совестно. Он же древний, его место на пьедестале в Музее кораблей в Огненной, в котором мы чествуем воинов прошлого. Впрочем, в кабине скелета не было. То ли пилот спасся, то ли все произошло настолько давно, что даже кости рассыпались в прах.

«Ладно, будем действовать аккуратно». Я могла быть аккуратной. Я была невероятно аккуратной. Практически всегда.

Я прикрепила конец энергошнура к аварийному рычагу, потом прошла по кораблю к груде камней в хвосте и прикрепила второй конец к одному булыжнику. Для этого потребовалось снять весь шнур с браслета, и тот перестал светиться. Шнур мог пару часов функционировать отдельно от источника энергии, оставаясь при этом способным цепляться за что-либо.

Я легла на спину, уцепилась за стену и ногами столкнула булыжник. Тот покатился вниз, и вскоре со стороны кабины донесся щелчок. Я отсоединила энергошнур и вернула его на законное место.

Покончив с этим, я пошла обратно и обнаружила, что рычаг выдернут, а купол кабины приоткрылся. Я благоговейно подняла его, и в обе стороны потоком хлынула пыль. На вид внутри все поразительно хорошо сохранилось. И действительно, когда я скользнула в кабину, оказалось, что кресло жесткое, но кожаная обивка не потрескалась и не рассыпалась.

«Управление похожее», – подумала я, взявшись левой рукой за рычаг газа, а правую положив на сферическую капсулу так, чтобы пальцы попали в выемки. Мне уже доводилось сидеть в моделях пилотских кабин в музее, но в настоящей – никогда.

Я сунула руку в карман и нащупала отцовский значок, который забрала из тайника, прежде чем уйти в туннели. Когда я достала его, он заблестел в свете браслета. Интересно, отец тоже испытывал это спокойное чувство правоты, когда сидел в кабине? Думал ли он когда-нибудь, что его дочь будет расходовать свою жизнь на крысиную охоту? Что она вместо сдачи пилотского теста будет торчать в какой-то пыльной пещере?

Что она отступится без борьбы?

– Я не сдалась! – сказала я. – Я не сбежала!

Ну… вообще-то, сбежала. Но что еще мне оставалось? Не могла же я воевать со всей системой? Если сама адмирал Броня, глава Сил самообороны Непокорных, не желала видеть меня в их рядах, я ничего не могла сделать.

Меня душил гнев. А еще ощущение безысходности и ненависть. Ненависть к ССН за их отношение к моему отцу, гнев на мать и учителей – на всех взрослых, которые позволяли мне мечтать, хотя наверняка все знали правду.

Я закрыла глаза и почти почувствовала, как сзади заработали дюзы. Как при развороте ускорение прижало меня к креслу. Как бодрящий, чистый воздух, пришедший из верхних слоев атмосферы, просочился в кабину.

Сильнее всего на свете я мечтала испытать эти ощущения. Но когда я открыла глаза, то снова вернулась в пыльный разбитый раритет. Я никогда не буду летать. Они прогнали меня.

«А что, если это и был тест?» – пронеслось у меня в голове.

Что, если… они хотели посмотреть, что я стану делать? Черт, а вдруг миссис Вмеер соврала? Что, если я убежала без всяких оснований? Или хуже того: что, если я только подтвердила свою трусость, в которой они обвиняли моего отца?

Я взглянула на часы на браслете и выругалась. Четыре часа. До начала теста четыре часа. Но я почти весь день брела куда глаза глядят. Мне ни за что не успеть в Огненную вовремя. Или все-таки?..

– Стремись к звездам, Спенса, – прошептала я.

Я должна была попытаться.