Читать книгу - "Обратный отсчет: Равнина - Токацин"

сааг-тууле для тренировки. Заодно и наберём… чего там? Снегорослей? Зачем они тебе?

— Я не сказал? — удивился Вепуат и захлопал себя по карманам под угрюмым взглядом Альгота. Тот, не дожидаясь, пока сармат что-то нашарит, сунул Гедимину под нос листок зеленоватой бумаги. На нём пестрели пятна — тёмно-бордовое, почти чёрное, и пять — разных оттенков красного, от тёмного до практически розового. Мокрая перчатка филка оставила на листке следы, но краситель не размылся — на перчатке красных потёков не было.

— И вот ещё, — Альгот показал такой же листок, но пятна в этот раз были синеватыми — от фиолетового до светло-голубого.

— Это всё — из одного червяка? — спросил Гедимин, думая, годится ли это вещество для окраски гзеша или стекла — и от чего, собственно, зависит цвет. Альгот кивнул.

— Я не всё проверил. Реактив кончился, — он, помрачнев, развернулся к Вепуату. — Итак, мне запасаться тросами и идти к Кенену за разрешением? Вряд ли он будет рад меня отпустить.

— Сиди на холме, — нахмурился Вепуат. — Не замёрзнешь, так провалишься в разлом. Мы с Гедимином, как посветлеет, съездим. Килограмма червей тебе для первого раза хватит?

…Скогны выдули бутылку из прозрачного стекла и пытались скрутить её спиралью. Вепуат пристроился сбоку с длинным штырём и каменным лезвием. На штыре уже дымился десяток плоских подвесок с резными краями.

— Зрячий камень — он как-то ощущается? — вполголоса спросил Гедимин. Вепуат качнул головой.

— Камень как камень. Был прохладный, теперь согрелся. Кровь не пьёт, под кожу не врастает.

— Может, он нерабочий? — предположил Гедимин, вспоминая вчерашний «монтаж камер». Три «зрячих камня» он держал в руках, прикреплял к костям, пристраивал в нужных точках — и не увидел ничего, кроме бликов на их поверхности. «Даже кожу не пощекотало,» — подумал он, машинально прикасаясь к неэкранированному виску. «На кейек — и то реакция ярче.»

— Вот это мы и выясняем, — пробормотал Вепуат, ловко рассекая тонкий стеклянный листок и поджимая концом лезвия свисающий край. — Сутки-двое, так он сказал? Может, к вечеру заработает.

…Как только Скогны перестали верещать в наушники, из-под холма донеслись размеренные удары бубна и отрывистые завывания. Вепуат еле слышно хмыкнул.

— Поклонение Пламени?

Сааг-туул, и правда, лежал на снегу под западным обрывом. Двое Джагулов на его загривке терзали раковину с дырками и большой бубен. Гедимин уже успел задуматься о прочности разных материалов в минус сорок семь по Цельсию, как Джагулы попрятали инструменты под полы широких накидок. Зверь шумно вздохнул, не поднимая морды из снега.

— Опять он вялый, — заметил Вепуат, приветственно помахав рукой. Зверь с присвистом стравил воздух из какой-то забытой полости и открыл глаза. Джагул, только что трубивший в раковину, похлопал животное по броне и коротко рявкнул.

— Он проклят. Каким ещё ему быть⁈

— Джегех! — Вепуат радостно ухмыльнулся. Гедимин мигнул. «Как он их опознаёт — в тряпках-то на морде⁈»

— Что с ожогами? Умудрился же ты вылить жир в огонь…

Джагул дёрнул ухом под ушастой шапкой.

— Зарастают, — буркнул он, пристально глядя на сарматов. «Ищет ранения?» — Гедимин едва заметно ухмыльнулся. Ушибленное бедро давно перестало чесаться, кровоподтёк сошёл, а трещины в обшивке сармат заделал — и всё это было никак не связано с измерением времени.

— Если что, твоя кость с прорезью у нас, — сказал Вепуат. — Можем вернуть. Или все против? Что там снится Урджену?

— Зверь из зелёного света играл на холме, — без тени усмешки ответил второй кочевник. — Держал в пасти чёрный кокон.

Гедимин невольно вздрогнул. Очень хотелось оглянуться на реактор, хотя вроде было ни к чему.

— Нам опять нужен ваш зверь, — сказал, покосившись на него, Вепуат. — Поедем искать волосяник. Он, оказывается, годен на кучу красок — и красную, и синюю, и фиолетовую. Альгот думает, что добьётся и жёлтой. Что вы им красите?

Джагулы переглянулись — и, похоже, под шапками прижались уши и вздыбились гривы.

— Синий? Фиолетовый? Волосяник фиолетовый? — недоверчиво переспросил Урджен. — Не знаю Аргутху. Но говорит он не то. Волосяник не синий. Ни с каким жиром.

Вепуат ухмыльнулся.

— Ты сам всё перепробовал?.. Пусти нас на зверя. Покажешь, как махать трещоткой? Бить ведь не надо, только шуметь?

…Сааг-туул мог заглянуть себе на спину. Гедимин уже думал, что зверь будет таращиться на него всю дорогу, но мышцы, поднимающие глаза над бронёй, быстро устали, и существо втянуло их все и прибавило ходу.

Вепуат, отставший наконец от погонщиков (трещотки они так и не отдали — разве что отбирать силой), уселся на броню и уставился в сигма-сканер. Минуты через две шевельнулся и хлопнул по панцирю.

— Стой!

В тени сааг-туула снег чернел от нитевидных выростов. Вепуат, не дожидаясь, пока зверь ляжет, скатился в сугроб. Гедимин ждал, что он провалится и наткнётся на дерево-валун, но сармат неожиданно мягко приземлился на широкие ступни и принялся рыть снег.

— Ещё вон там! — крикнул он Гедимину, махнув рукой вбок. Из кулака свисал пучок «червей». Волосяник ещё слабо шевелился, пытаясь свернуться, — в этот раз его отделили от субстрата неповреждённым.

«А прикрывать нас будут Джагулы?» — сармат недовольно сощурился. Зверь уже залёг. Погонщики бродили по броне, пытаясь на ходу согреться, и на сарматов не обращали внимания.

— Са!.. — вскрикнул Вепуат полчаса спустя, вылетая из сугроба. В снегу шевельнулось что-то, похожее на кристалл с обломанными гранями. Сармат показал Гедимину ступню — на одном из пальцев что-то проломило щитки по кругу, и так, что они еле держались на нижних слоях. Зверь уже закопался, но сигма-сканер его нашёл — бронированный диск, неровно вытянутый в одну сторону, на коротеньких подбрюшных выростах. За ним на стволе дерева-валуна оставалась узкая борозда пятисантиметровой глубины.

— Ещё один переработчик органики, — хмыкнул Вепуат, глядя на экран. — Криофильный… Стой!

Он резким движением разворошил снег и выхватил