Читать книгу - "Альтер эво - Анастасия Александровна Иванова"

– Уважаемые, ваши взаимные чувства вызывают во мне искреннее восхищение и одобрение. – Медик, наконец, оставил в покое онемевшие члены Марка и вежливо, но твердо оттеснил гостей подальше от койки. – Но потерпевшему требуется покой. Жить-то он будет, но насчет восстановления нейронных связей я бы еще подумал: мне там придется похимичить кое с чем – в прямом смысле слова, и как раз об этом была моя докторская, удивительное совпадение.

Напрягшись до последней степени, Марк идентифицировал медика как того самого интерна, принявшего его при поступлении. Потом зрение с явственным щелчком в голове обострилось, и он с легкостью различил буквы на прицепленном к белому халату бейдже – «Н. Рашевский, д. м. н., зав. каф., почет. чл. Академ.» и что-то еще совсем мелко на других языках.

– Слушай, Бубен… – внезапно сообразил Марк. – А… кого-то знакомого среди этих щелкунчиков ты видел?

Друг помотал головой и положил ладонь Инте на плечо.

– Не волнуйся. Она пока со мной побудет.

– Да сейчас тебе, – огрызнулась Инта. – Пока я побуду, где захочу.

– Дети, дети! – Врач раскинул руки и пошел на них, оттесняя к дверям.

Лишь когда Инта с Бубном были вытолканы взашей, до Марка дошло, что теплая лапка в его руке, которая сжимала его пальцы до сих пор, принадлежала вовсе не медику. И, хочется верить, не Бубну.

После этой обнадеживающей мысли он снова запрокинулся куда-то назад – и в поток.

8

Только сейчас Майя осознает, что над головой уже какое-то время слышится рокот.

Вертолеты, думает она рассеянно, в прошлый раз у них не было вертолетов. Хотя в прошлый раз это и были не они, но какая разница.

Эль Греко смотрит на нее нейтрально – то ли ждет чего-то, то ли вспоминает, покормил ли рыбок.

Зато тревога вороны Марка заметно нарастает: она делает несколько смешных прыжков по земле, вертит головой, затем подскакивает, взлетая, держа курс на ветку, но после передумывает и снова приземляется ей на плечо:

– Крр… Тебе не пора линять, а? Тут ситуация какая-то нездоровая.

Это точно. Теперь Майя видит его – вертолет. Он зависает над полем, между ними и стоящим на обочине транспортом, медленно снижается.

– Она уже достаточно раз линяла, – замечает Эль Греко, которого вовсе не спрашивают. – Возможно, пора уже расправлять крылья.

– И как они каждый раз меня находят… – бормочет Майя, не сводя глаз с машины, не делая ни одного шага, потом косится на ворону у себя на плече. – А, ну да…

– Что? – Марк топорщит мелкие черные перышки на шее. – Да кто ж такой на тебя охотится-то? Я тебя нахожу, потому что я ретривер, а… – Птица резко затыкается.

Майя смотрит, как из вертолета выпрыгивают и черными тараканами разбегаются прочь люди. Водолазы? Кажется, да. Она очень устала за сегодня.

– Кажется, я еще вижу немножко вперед, – делится она, поднимая беспалую руку к вороне Марку и рассеянно поглаживая птицу. – Во времени, в смысле. Я не совсем уверена, но… По-моему, у тебя там будет конец света. Вижу тебя в твоей рубашке оранжевой, и ты… Тонешь, что ли?

Ворона смотрит на нее как баран на новые ворота.

– Не бери в голову, – говорит Майя. – Это нормально. Я всегда конец света вижу. Ты просто… Ну, постарайся не утонуть в ближайшее время.

Черные водолазы уже настолько близко, что она различает их черты. Бегущий впереди – со стволом наизготовку, все дела, – это тот же самый, что был у гаражей. С неприятным лицом. С дикой, вымораживающей улыбкой голема. Тот самый, который тогда сказал ей…

– Ах ты, сука…

Водолаз видит их между березок. Эль Греко не поворачивает головы, а вот ворона Марк на плече у Майи вдруг страшно напрягается, пригибает голову и вглядывается в водолаза, на физиономии у которого и в этот раз блуждает мерзкая эта улыбочка.

– Ах ты, сука! – шипит Марк так, словно не верит глазам, и в тот же миг лицо бегущего водолаза словно закрывает тень облака, улыбка застывает, как приколоченная, а губы шевелятся, произнося те же самые слова.

– Сейчас, Майя, – командует Эль Греко. – Помни: не туда, куда тебе надо, а к той, которой тебе надо стать.

Водолазы метрах в пяти, за стволами. Майя собирается с мыслями, лишний раз проводит ладонью по перьям Марка, напоследок смотрит на Давида, задерживает дыхание.

Исчезает.

9

Во второй раз Марк пришел в себя рывком, как от звонка будильника, которыми принципиально со школы не пользовался. Аппаратура жизнеобеспечения по-прежнему попискивала, но дело было не в ней. Вернулось то же тревожное чувство, которое накрыло его тогда в «Забияке». Ну, замечательно. И что он может предпринять – вот здесь? Сейчас?

Он еще разок попробовал сесть на койке. Получилось чуть быстрее, но сил потребовало столько, что захотелось немедленно лечь обратно.

Дверь напротив его ног бесшумно открылась, пропуская медика в маске. Не того желторотого юнца, который внезапно оказался заслуженным доктором всего и вся. Новый врач, который запер дверь за собой, был высокий, худой и двигался как большое длинноногое насекомое.

Это был не врач.

Марк почувствовал это где-то за пару секунд до того, как Холодный спустил с одного уха тесемку маски, выпуская из-под нее свою неприятную блуждающую улыбочку.

– Здравствуй, Марк. Ты не удивлен.

Прикинув свои шансы резво вскочить с постели и нокаутировать Холодного ударом пальцами ноги в область гортани с разворота, Марк снова откинулся на подушку.

– Чему удивляться – только что виделись.

Улыбка Влада притормозила на месте и вроде как сделалась шире.

– А-а, да. Вот я немного удивился. Если уж ты освоил наслоение, то почему ворона? – Холодный слегка наклоняется, заложив руки за спину. – Или с человеком пока просто не получается?

– Этические нормы не позволяют, – вежливо сообщил Марк, и Влад хохотнул каким-то ржавым, скребущим смехом.

– Ты – и этика; ну да. Повеселил. Думаю, по правде тебе в той рощице было очень завидно, а?

– Думаю, и тебе стало завидно, когда ты увидел, с кем я в этой рощице.

Холодный поднял брови, склонив голову набок, словно в раздумье.

– Ты про нашего общего наставника? Что ж. Я взял от него столько, сколько он мог мне дать. Я не в обиде.

– Так это он тебя научил пользоваться клинками с нейротоксином? – Марк презрительно скривился. – Ты и этика, да?

Влад неторопливо придвинул себе стул и сел на него верхом, покойно поместив руки одну поверх другой на спинке. Марк в очередной раз изумился заторможенности его движений – будто у гигантского палочника.

– Понимаешь, Марк,