Читать книгу - "Нам бы день простоять, да ночь продержаться! - Сергей Альбертович Протасов"

Глава 22

К исходу первых суток пребывания на подступах к японской столице главные ударные силы русского флота остро нуждались в отдыхе. После сложного штормового перехода, закончившегося ночным прорывом мощных заграждений и целым днем почти непрерывных разведывательных стычек с противником, все при той же штормовой погоде, а потом еще и штурма с серьезным артиллерийским боем и отражением сумеречных минных атак, люди едва держались на ногах.

Хоть какой-то шанс «отдышаться» имелся только в Кисарадзу. Надеялись, что там это удастся. Благодаря расторопности своего плавучего тыла, отгородившего бухту от остальной акватории залива основательными боновыми заграждениями и дозорными линиями, удалось организовать довольно безопасную защищенную стоянку.

В принципе, так и получилось. Но лишь относительно, и довольно выборочно.

До самой полуночи броненосцы удачно отстаивались в «тени» юго-западной части мелководной гавани, загораживая собой суда с войсками, частью уже потрепанными в оказавшейся бесплодной высадке. Самим им стрелять в течение нескольких часов после заката ни разу не довелось, так что отдых, хоть короткий и весьма относительный, силы охраны водного района им обеспечить все же смогли. Но только им, и только до начала первого часа ночи. Потом все изменилось.

Несмотря на самоотверженные усилия экипажей сторожевых катеров и прорывателей, вскоре после полуночи, по мере полного израсходования всего, отнюдь не малого, запаса сторожевых мин, все больше небольших японских судов начало успешно проскальзывать за внешний оборонительный периметр. Особенно после возобновления их массированных атак, отражать которые стандартным набором артиллерии уже не удавалось.

За внешней линией дозоров и заграждений прорвавшихся тоже встречали. Сначала таким отловом занимались катера резерва. А когда и их стало не хватать, при этом нарушители неуклонно росли в числе и размерах, огрызаясь все болезненнее, подключились и «Донской» со «Светланой», чьи позиции оказались ближе всех к полыхавшему с самого вечера северному флангу обороны рейда. Но поголовно выловить просочившихся было просто нереально.

Это привело к тому, что стоявшие севернее главных сил «Сисой» и «Александр II» тоже начали периодически клевать чужаков, проскользнувших мимо всех заслонов, своими мелкими калибрами. Благо многих из них было прекрасно видно на фоне беспрестанно сменявших друг друга многочисленных зарниц и пожарищ в районе обширных отмелей в устье реки Обицу. О посменном дежурстве назначенных орудий и их расчетов и отбое для остальной команды в таких условиях речи уже быть не могло. Сыграли тревогу, сорвав людей с мест отдыха. Впрочем, далеко от своих заведований никто и так не уходил.

А потом застучало, засверкало на западе. Должно быть, наши эсминцы внешнего дозора сцепились со своими японскими сородичами. Сигналов тревоги от них не видели, а бой миноносцев с самого начала признавался неизбежным в любом случае, поэтому считалось, что ситуация развивается пока штатно. Надеялись, что минным крейсерам удастся сорвать атаку еще на стадии развертывания ударных сил противника.

С началом пальбы еще и в стороне раздвижного заграждения стало ясно, что отбить всех самураев эсминцам все же не удалось. Судя по интенсивности стрельбы, там к стоянкам рвался кто-то довольно многочисленный и более крупный, чем на севере, следовательно, и опасный в гораздо большей степени. Его встречали. Он парил, горел, тонул, но упорно ломился вперед, не обращая внимания на потери.

Доклады с берегового сигнального поста, еще днем развернутого восточнее Охори, становились все тревожнее. Оттуда видели сразу несколько довольно больших пароходов, упорно таранивших наши раздвижные ворота, невзирая на сильный заградительный огонь с берега и дозорных судов. И им это удалось, хоть и ценой своих жизней. Потом появились и большие миноносцы. А совсем скоро вообще началось черт знает что!

Когда закончилось тихое стояние, на флагманском броненосце адмирала Йессена время понеслось вскачь. Там не успевали радоваться, осознавая, что очередная атака из промозглой, насквозь продуваемой тьмы под кормой, переставшей быть безопасной, обошлась без повреждений.

Судя по всему, нападавшие были прекрасно осведомлены об отсутствии противоторпедных сетей позади колонны, чем и пытались воспользоваться, не жалея сил. Всего за несколько минут произошло несколько нападений исключительно с кормовых углов. Отразить удавалось далеко не все, и атакующие едва не добились решительного успеха. Причем неоднократно!

В первый раз помешал «Богатырь», едва сам не ставший жертвой самурайских торпед. Схватку крейсера с прорвавшимися в бухту четырехтрубными истребителями было очень хорошо слышно. Вот только разглядеть толком все ее перипетии не удалось из-за заволакивающего район его стоянки дыма от горящих японских судов, разорвавших достаточно прочные раздвижные ворота своими уже агонизирующими телами. Сколько миноносцев шло следом за пароходами-самоубийцами и какова их участь, с броненосцев так и не поняли. Ясно стало только одно – они все же прорвались в гавань!

С этого момента нападения ждали в любой момент и с любого направления. И оно последовало почти сразу. И даже почти увенчалось успехом. От верной гибели «Орла» и стоявшего впереди него «Бородино» спасло только то, что японцы, скрытно подрезав корму главной броненосной колонны и выйдя на ее левый борт, отстрелялись минами, уже начав подниматься вдоль нее к северу. Видимо, командиры прорвавшихся мимо «Богатыря» японских миноносцев желали отстреляться как можно ближе к нашему траверзу.

С обоих кораблей, замыкавших броненосный ряд, прекрасно видели вспышки пороховых зарядов, выбрасывавших мины из аппаратов, а потом и пенные дорожки, тянувшиеся к бортам и фосфоресцировавшие в ярко-белом свете осветительных ракет. Но с такого угла самоходные мины все же задели самый край защитных заграждений, где и взорвались без ущерба, не дотянувшись до обшивки подводной части бортов чуть более десятка метров.

Но это было еще не все. Чуть раньше, чем торпеды с этой первой пары истребителей, эффектно, но почти безобидно рванули в заграждении, обнаружили еще и подозрительные катера, приближавшиеся все с тех же кормовых углов, но уже справа, из глубины бухты.

Хоть левый борт броненосцев и корабли с ближайших стоянок в тот момент гремели всеми стволами, вбивая в волны прекрасно освещенные цели со стороны залива, наблюдатели на противоположных бортах не оплошали и смогли разглядеть едва различимые, безмолвные тени.

Это было очень похоже на скоординированную атаку с разных направлений. Недолго думая, новых противников тут же осветили прожектором, запросив опознавательные, одновременно беря на прицел. Однако сразу стрелять не решились, опасаясь, что видят своих, спешащих на помощь. Тем более что паровые шлюпки от яркого света, пролившегося на них, не шарахались, что-то отмигав в ответ, словно называя себя.

Хоть сигнальщики и не разобрали отзыва, вахтенный офицер мичман Сакеллари, командовавший противоминными