Читать книгу - "Изгнание владыки - Григорий Адамов"

— Так и есть! — воскликнул Иван Павлович. — Смотрите!

— Где? Где? — одновременно спросили Комаров и Дима.

— Вон там! На последней гряде, которую одолел только что Плутон. Желтоватое пятно катится вниз…

— Вижу! Вижу! — закричал Дима! — Что это?

— Белый медведь! Ну, дело принимает серьезный оборот. Надо сбегать за оружием.

— У меня с собой световой пистолет, — сказал Комаров.

— Боюсь, слабовато, — ответил Иван Павлович и, рискуя сломать себе шею, бегом бросился вниз по склону ледяного холма.

Желтоватое пятно быстро неслось теперь вслед за собакой между двумя грядами. Оно уже почти достигло конца коридора, когда над поперечным хребтом показался Плутон. Он начал торопливо спускаться по крутому склону. Он казался очень усталым. Эта скачка через острые и скользкие препятствия, очевидно, измучила его, выросшего в благоустроенных городах с гладкими, ровными мостовыми. Он спотыкался, обрывался и один раз даже перевернулся через голову. Когда Плутон наконец достиг подножия гряды и пустился бежать по ровному полю, позади, над перевалом, легко, словно каучуковый, взметнулся медведь. С минуту он стоял неподвижно на вершине — огромный, массивный, вытянув маленькую плюшевую голову с узкой длинной мордой и внюхиваясь в запахи лагеря. Очевидно покончив с колебаниями, он начал большими мягкими скачками спускаться вниз по склону.

Волнение Димы достигло необычайной степени. Бледный, с закушенной губой, он напряженно следил за Плутоном и медведем.

— Плутон очень устал, Дмитрий Александрович… — бормотал он, не находя себе места. — Он очень устал… Медведь не догонит его?

— Вряд ли догонит, Дима. Не волнуйся, — успокаивал мальчика Комаров.

— Правда? Тут ровный лед, но ведь снег глубокий…

— Ну и что же? Зато он сейчас много выиграл, пока медведь раздумывал.

Медведь бежал все быстрее, переваливаясь и поматывая головой. Трудно было понять его намерения: охотился ли он за собакой или стремился добраться до источника аппетитного запаха и опередить соперника, который мог раньше его овладеть какой-то неведомой, но соблазнительной добычей.

Так или иначе, но положение Плутона делалось опасным. Глубокий снег затруднял движения собаки. Она часто проваливалась, с трудом выбиралась из мягкой, податливой трясины. Медведь бежал ровной и необычайно быстрой рысью, его широкие лапы прекрасно поддерживали огромное тело на снегу. Расстояние между ним и Плутоном заметно сокращалось.

Дима вскочил на ноги и плачущим голосом твердил:

— Он догоняет… догоняет его… Дмитрий Александрович!..

— Собака в самом деле устала, — сказал вполголоса Комаров, измеряя глазами пространство, разделяющее собаку и медведя. — Ну, стой здесь. Надо помочь Плутону.

И, не оглядываясь, он начал быстро спускаться с тороса на ледяное поле.

У подножия Комаров выхватил из кармана небольшой световой пистолет. Сверкнула блестящая, как зеркало, внутренность раструба.

Комаров молча бежал навстречу медведю.

Неожиданное появление человека, по-видимому, озадачило зверя, и он несколько замедлил бег.

Метрах в ста от тороса к Комарову подбежал, тяжело дыша, Плутон, на всем скаку остановился и сейчас же с громким лаем кинулся навстречу огромному зверю. Теперь, чувствуя около себя человека, он, очевидно, забыл свой испуг. Комаров остановился, не сводя глаз с медведя, осторожно, уже шагом, приближавшегося к нему. Порыв ветра донес до медведя запах человека. Черные агатовые глаза зверя тревожно забегали: этот запах был, очевидно, знаком медведю и говорил об опасности.

Зверь еще больше замедлил шаг, продолжая внюхиваться в воздух.

Комаров стоял неподвижно, с опущенным пистолетом: Плутон находился в безопасности, самому ему еще ничего не угрожало, а убивать просто ради убийства майору не хотелось.

Вдруг громкий раскатистый выстрел разорвал напряженную тишину.

Медведь яростно взревел и упал.

Комаров быстро оглянулся и увидел Ивана Павловича, сбегавшего по крутому склону тороса и размахивавшего карабином. Майор досадливо передернул плечами и вновь повернулся к медведю. С громким ревом зверь быстро уползал через открытое поле к дальним торосам, работая только передними лапами. Задние лапы волочились за ним. Очевидно, пуля Ивана Павловича перебила ему позвоночный столб.

— Проклятое волнение! — кричал на бегу Иван Павлович. — Целил в голову, а попал в спину.

— Можно было и совсем не стрелять. Он все равно ушел бы, — сказал Комаров.

— Либо да, либо нет, — ответил Иван Павлович, поравнявшись с Комаровым. — А рисковать в таком деле нельзя. Ну, пойдем догонять. Видите, как улепетывает. Не скоро и догонишь…

И Иван Павлович бросился бежать по широкому кровавому следу за медведем.

— Да зачем это вам, Иван Павлович? — с укором спросил Комаров, следуя за ним.

— Добить, Дмитрий Александрович! — на бегу отвечал Иван Павлович. — Все равно ему с такой раной не выжить. Зачем же оставлять его мучиться несколько дней?

Сзади доносились крики Димы, догонявшего их.

Медведь заметил погоню и, не переставая реветь, еще быстрее заработал передними лапами. Несколько раз он оборачивался и в бешенстве принимался грызть свои беспомощные задние лапы, взрывая передними снег и лед. Он полз с такой быстротой, что расстояние между ним и бежавшими людьми почти не сокращалось. Лишь вырвавшийся вперед Плутон большими скачками настигал его. Вскоре он уже был возле зверя, который злобно следил за ним и устрашающе ревел.

Наконец Плутон осмелел и, подскочив, вцепился зубами в задние лапы медведя. В одно мгновение, с молниеносной быстротой зверь метнулся назад и, описав полукруг около своей неподвижной задней части, яростно набросился на Плутона. Тот едва успел увернуться. Однако, в свою очередь рассвирепев, он уже не отставал, но вел себя более осторожно. Он кружил вокруг медведя, норовя ухватить его сзади; зверь задерживался на месте, вынужденный обороняться, а люди между тем неуклонно, неотвратимо приближались.

— Эге! — проговорил на бегу Иван Павлович. — Из Плутона выработается со временем отличный медвежатник. Молодцом работает, точно родился в Арктике…

С короткого расстояния Иван Павлович одним выстрелом уложил раненое животное, прекратив его мучения.

Когда Дима, запыхавшись, наконец подбежал, все уже было кончено. Огромный зверь лежал неподвижно. Плутон, злобно, рыча, с ожесточением теребил его.

Иван Павлович не захотел упустить случая и немедленно принялся с помощью Комарова свежевать медведя, пока он еще не замерз.

— Такой вас жареной медвежатиной угощу на второй завтрак — пальчики оближете! — оживленно говорил он, ловко снимая острым ножом густую пушистую шкуру.