Читать книгу - "Однажды в Марчелике 3 - Лео Сухов"

– Нормально помогли. Чего вы прибедняетесь? – искренне похвалил жендармов Дан. – Вон сколько динамита подогнали!..

– Вы взяли Викторин штурмом? – повторил Эдди, не веря собственным ушам. – А мэр?.. А чиновники?..

– Низ… Низложены, как… Не оправдавшие этого самого… Доверия! – почесав затылок, сообщил Дан.

– Это же выборная должность! – побледнел Эдди.

– А мы как раз пришли к вам с голосования… – Дан отстранил охранника и наконец-то открыл дверь камеры. – Мэр согласился, что допустил ряд нарушений на последних выборах…

– Нарушений? – растерянно проговорил Эдди.

– Согласился? – а тут нахмурился даже Юлий.

– Ага. Давил на городской совет. Запугивал чиновников. И всё такое! – кивнул Дан.

– А как он согласился? – шёпотом спросил Юлий. – Вы же ему голову отстрелили своей «немезидой»…

– Так он не возражал же! Значит, со всем согласен! – не смутился Дан. – Но тут есть проблема… В Викторине остались и другие изменники.

Охранник Марк тем временем громыхнул соседней дверью. И выпустил на волю Сильвию, которая тут же бросилась к мужу.

– В общем, вы нам нужны, метен Страус! – серьёзно сказал Дан.

– Но… Зачем? – удивился Эдди, который больше всего хотел взять жену и уехать прочь из города.

– Ну как… Вы представитель законной власти. Значит, имеете право судить и карать! – Дан с пониманием и сочувствием уставился на Страуса. – Нет, конечно, я с ребятами могу провести самосуд, если вы очень устали…

– Знаю я ваш самосуд, охламоны! – взревел Эдди Страус, отстраняя жену и решительно устремляясь к выходу. – Самосуд… Совсем с ума сошли!.. Полсовета перевешают и будут радостно гыкать! А кому потом всё исправлять в городе, а?!

– А наши дети, метен Старган?! Что с ними? – Сильвия, наконец, сумела вставить словечко в мужской разговор о политике. – Вам всё удалось?

– Всё отлично, мешо Страус! Они в самом что ни на есть безопасном месте. А если короче, то в лагере сразу трёх обиженных номадов! – успокоил Дан женщину.

– Тех номадов, которые брали Викторин? – ужаснулась жена Эдди. – А там остались мужчины?

– Чёрт с ними, с мужчинами, мешо! – отмахнулся Дан. – Там остались наши женщины!

– Они умеют стрелять? – осторожно уточнила Сильвия.

– Они страшны в гневе! – ответил Дан. – А сейчас они в гневе. У них тоже похитили детей. Хотя те, конечно, были великовозрастными придурками!..

– А, ну тогда я спокойна… Во всяком случае, постараюсь быть спокойной… – согласилась Сильвия.

– А что делать с остальными заключёнными! – крикнул Марк, который и не собирался покидать свой пост.

– Оставьте пока всех в камерах, но будьте к ним вежливы! – крикнул с лестницы Эдди. – Я приду потом, и мы со всеми разберёмся!..

– Метен Страус! – опомнился Дан, догоняя рива. – Ваш жетон, метен…

Касадор выудил из своего кармана золотистый символ власти, прямо-таки до неприличия начищенный. А Эдди вздохнул, взяв его в руки, и осторожно нацепил жетон на домашний пиджак, в котором его и повязали тем злосчастным утром.

– И револьвер, шеф! – Юлий торжественно передал шефу серебристый символ произвола и принуждения.

– Спасибо, метены! – Эдди взял револьвер. И сразу почувствовал, как былая сила вливается в его усталые члены.

Конечно, никакого волшебного омолаживающего эффекта не было. Ни в револьвере, ни в жетоне. И Эдди Страус, как в сказке, не скинул сразу пару десятков лет. Однако в таких деликатных вопросах нельзя исключать толику эффекта самоубеждения…

И если на лестницу вошёл усталый пожилой, хоть и решительный человек, то во двор форта, где охранники как раз сносили тела дежурных политеев в одну кучу, вышел решительный и суровый рив Викторина, распространявший вокруг ауру власти и силы.

И даже нелепый мягкий домашний пиджак не мог испортить этого грозного впечатления. Потому что за плечами у пожилого рива были суровый Дан Старган и строгий жендарм Юлий Резолут…

Город Викторин, здание городского суда, г. Викторин, Марчелика, 21 апреля 1937 года М.Х

По каменным ступеням, под лучами сияющего в зените солнца Марчелики, поднимался известный теперь всему городу касадор Дан Старган.

А ещё девушка-касадор Пелла Флинт. Мелкая, но, по всему заметно – очень свирепая.

А также решительно настроенный рив Эдди Страус. И его старший жендарм Юлий Резолут.

За их спинами с совершенно благодушным выражением лица шествовал сыщик Гарри Альфареро.

С учётом прошедшего накануне штурма (а заодно и полного самоустранения городского совета и мэра от управления Викторином), делегация была более чем представительная.

А любой юрист знает, что представительные делегации вредят благополучию адвокатов и судей. Не меньше, чем некоторые юристы вредят благополучию простых людей. Особенно опасны такие делегации бывают в те непростые и смутные времена, что наступили в Викторине с восходом солнца…

Ведь выступающие единым фронтом представители законных и оккупационных властей – это опасный симптом, который может привести к нарушению здоровья. И даже к скоропостижной смерти. Впрочем, по вполне естественным причинам.

Каким именно? Это потом лекари обязательно придумают – даже не сомневайтесь!.. И доза свинца, проникшая в организм через несколько неестественных отверстий, в данном случае причиной смерти считаться не будет.

Именно поэтому в конце лестницы, со всем возможным почтением на лице, делегацию встречал старший судья Антуан де Брюмо. Его кандидатура была выдвинута всей коллегией адвокатов и судей. Помимо почтения, Антуан очень старался изобразить раскаяние, подобострастие и даже радушие. Но получалось из рук вон плохо. Столь противоречивые эмоции никак не хотели сочетаться на его лице, чтобы сохранить главному городскому судье хоть толику здоровья.

К своему сожалению, Антуан де Брюмо был слишком стар и медлителен, чтобы вовремя уничтожить в своём кабинете весь компромат и отбыть в сторону дома. А потом и вовсе исчезнуть в неизвестном направлении: вместе с семьёй, накоплениями и сохранённым чувством собственного достоинства.

Он как раз спешил к одному из служебных выходов, когда был схвачен мерзкими судьями Рико и Джонатаном. А затем насильно приведён к главному входу – отвечать за своё решение по судебному процессу метена Страуса…

В общем, положение Антуана де Брюмо было плачевным. Это именно его решение позволило упечь рива Эдди Страуса в тюрьму. И в планах Антуана не было такого пункта, как «отвечать за это решение». Однако, к несчастью, в столь суровые и смутные времена не всем планам суждено сбываться от первого до последнего пункта.

Когда делегация наконец-то остановилась, старшему судье следовало бы радушно распахнуть объятия. Как минимум, чтобы показать, как он рад видеть всех этих, несомненно, достойных метенов и мешо… Однако бедного Антуана буквально парализовало, и он не мог даже пальцем пошевелить – какие уж тут объятия…