Читать книгу - "Напряжение растет - Владимир Ильин"

Я оглядел комнату и с сожалением осознал весь трагизм случившегося. Действительно, вряд ли можно представить ситуацию хуже.

– Он наш последний торт нашел и слопал, – обвиняюще ткнул пальцем брат в неподвижное тело в кресле и в качестве доказательства показал на знакомую коробку с остатками лакомства рядом на столике и запачканные шоколадом пальцы левой руки Игоря.

– Выходит, не только похитили, но еще и отравили, – обреченным голосом поведал Артем.

– Он погиб счастливым, – шмыгнул Пашка, глядя на коробку из-под торта.

– Пульс проверяли? – нахмурился я.

Ох, зря мы взяли его с собой в вертолет. Кто же знал, что в большого доброго человека помещается так много доброй еды? А она и самим нужна.

А съесть все, ни с кем не поделившись, и умереть – это вообще верх хамства!

– Не прощупывается, – развел Федор руками.

– Рефлексы?

– Я пнул, – хмуро подтвердил он. – Как только торт увидел. Дважды.

– Это все же благородная кровь, – как-то потерянно и без особой настойчивости укорил нас Артем. – Нельзя так.

– Не те рефлексы проверял, – сосредоточился я и тихонько скользнул к столику.

Затем с шумом попытался отодвинуть коробку от кресла. Полная рука тут же дернулась и уцепилась за край.

– Ага!

– Он жив! Он не умер! – прослезился от радости Артем. – Он напишет нам предсмертную записку!

– Ребята, мне очень стыдно, – тут же очнулся Игорь и вжался в кресло, панически оглядывая нас. – И страшно!

– Прошу отметить, он в полном уме и здравой памяти, – заявил Артем, суетливо выуживая из карманов ручку и блокнот.

– Пожалуйста, не выдавайте меня!

– Я бы поспорил, – с сомнением заявил я Артему, оценив последнюю фразу.

– Так. Сначала документ, потом все остальное, – суетливо что-то писал тот красивым почерком. – Я еще раз переживать не намерен! Мало ли что может случиться!

Федор дисциплинированно поднял руку.

– Да? – приглашающе улыбнулся я ему.

– А давайте Игорь выйдет на молодой лед и утонет?

– Федор, на реке пока нет льда, – мягко возразил я.

– Так даже удобней.

– Ре-эбята, вы чего? – с укоризной посмотрел на нас Игорь. – Это ведь просто торт!

Тут даже Артем оторвался от блокнота и смерил его осуждающим взглядом.

– Нет, Федор. Как бы ни хотелось, хорошие люди не должны так поступать, – потрепал я брата по волосам. – Даже я не буду.

Я приблизился к окну, выходящему во двор, распахнул форточку и крикнул привычно ожидающему нас Димке:

– А бывает так, что человек уходит в лес и теряется навсегда?

– Две тысячи рублей!

– Ре-эбята… – тоскливо протянул Игорь, схватившись за сердце.

– Мы дадим тебе на дорогу пирожки и теплую красную шапку, – с мрачным видом повернулся я к нему.

Нет, пусть живет. Но напугать в любом случае следует.

– Так, хватит! – воскликнул Артем. – У него сейчас сердце разорвется. Как вам не стыдно!

Игорь облегченно выдохнул.

– Вы ведь видите, что он еще ничего не подписал!

Слова благодарности Артему обернулись сиплым кашлем.

– Извините, – грустно потупился Игорь. – Мне стыдно, правда. Но и очень страшно. Вы бы знали, каким дед бывает в гневе!

– При чем здесь дед и наш торт?!

– Так он ведь вертолет присылает. – Игорь растерянно посмотрел на нас.

– Паша! – рыкнул Артем, поворачиваясь.

– А? Да, звонили. Говорят, надо парадный выход срочно переснять. Прилетят с нашими костюмами. Но это ведь через час, а помер он уже сейчас…

– Это за мной, – испуганно пискнул Игорь. – Они узнали, что я здесь!

– И эта проблема стоила нашего торта?! – возмутился я.

– Сам не знаю, что на меня нашло, – развел он руками. – Даже не помню, где я его отыскал! Я вам новый куплю, ладно?

– Такие – не продаются, – махнул на него рукой.

Хороший он, хоть с ним и сложно. Но и злиться долго не получается.

– Просто поймите правильно, мне тридцать лет! А я отчетливо понимаю, что дома меня ждет ремень. В тридцать лет! Я занимаю солидный пост! У меня, может, скоро семья будет! Но деду вообще все равно! Я для него все еще внук! А я так не могу! У меня стресс! Спрячьте меня, пожалуйста? – просительно сложил он ладони.

Рядом печально вздохнул Артем, но удержался от комментариев. Тему хоть победа спасти может, а Долгорукому так или иначе перепадет. Только время может поумерить гнев, это я как опытный человек могу подтвердить.

– Ладно. – Повернулся я снова к форточке. – Дима, надо человека хорошего схоронить!

– Тысяча!

– Отлично!

– Ю-ху! Я за лопатой!

– Стоять! Я не в этом смысле! А, ладно, вернется, поговорим, – хмыкнул я, глядя на удаляющуюся спину, и повернулся к Игорю. – У нас просто бабушка скоро к нам домой уезжает, но, думаю, Дима что-нибудь придумает с жильем в деревне.

– А можно мне с вашей бабушкой поехать? – с опаской глянув в сторону окна, попросил Долгорукий.

– Так она ведь очень далеко, в княжество к Шуйским.

– Так это очень, очень хорошо! – затряс Игорь молитвенно сложенными руками, просительно заглядывая в глаза.

– Тысячу. В день. И гулять с собакой в дождь, – махнул я рукой.

– Спасибо! – искренне выдохнул Игорь.

– Спасибо – это хорошо, но документ вы все же подпишите, – подсунул блокнотик с ручкой ему под нос Артем, получил заветный вензель и тут же успокоился.

– Ребята, шарлотка стынет, – деликатно постучалась в дверь бабушка.

– Кусок Игоря – мой, – обозначил я свои притязания, с энтузиазмом направляясь к выходу из комнаты.

– Мог быть, если бы Игорь не передал его мне, – махнул перед лицом подписанным листком Артем и с гордым видом первым проследовал на кухню.

– И этому человеку я обещал княжество! – застыв на месте от такого поворота событий, с возмущением пророкотал я.

А после обеда прилетело аж два вертолета – первый грузовой, наполненный огромным количеством наших костюмов, с генератором, осветительной аппаратурой гардеробными и даже санузлом с душевой. А также косметологами и визажистами, так забавно пытавшимися прыгать через здешние лужи. Территорию центральной площади поселка, которую заняли вертолеты, дополнительно оградили от набежавших зевак высоким тканевым забором.

Через призму сытости и довольства приготовления и суета вокруг нас воспринималась добродушно и без капельки возражения. Гости, правда, выразительно поглядывали на часы и деликатно просили не задерживаться, но переодевались мы безо всякой спешки.