Читать книгу - "Боевые паруса. На абордаж! - Владимир Коваленко"

— Ну, мы тут не виноваты… — разводит руками голландец. — Я вашу красавицу в обычном районе дожидался. Двое суток! Нет как нет! Правда, мимо проходили французы. Я так понял, они ее спугнули.

— Спугнешь ее, — буркнул губернатор, — половину перетопила, вторую половину загнала на Тортугу. Правда, с помощью нескольких других кораблей. Вы улыбнулись?

— Да, но не потому, что не поверил. Я прикидываю, сколько она на этом разгроме заработала.

— Ничего, — сообщил губернатор, — и много. Только вот выбросила всю добычу, когда сюда шла. Услышала канонаду. А впрочем, что мы забыли на причале? Вы не откажетесь навестить мою резиденцию?

— Нет. Но по дороге, если позволите, проясню некоторые вопросы. Видите ли, у меня на борту раненый. Жив останется, и несколько дней на берегу пойдут ему на пользу. Беда в том, что ранили его жители Ямайки.

— Война, — отозвался губернатор, — впрочем, не поверю, что ваш моряк — безгрешный ягненочек. Плантаторы и скотоводы не имеют обычая обстреливать проходящие мимо корабли. Хотя бы потому, что в ответ могут получить ядро. А то и десантную партию.

— Я высаживал партию за пресной водой.

— И только? Все равно не верю. Люди с большим недоверием относятся к тем, кто пришел с моря. Слишком часто такие гости не приносят ничего, кроме разорения и смерти… Но по той же причине береговые жители не нападут первыми.

— Тем не менее… Мы даже не отвечали на выстрелы. Я лично осматривал оружие у ходивших на берег.

— В таком случае это очень странно. Вы не можете еще раз поговорить с командой? Выяснить подробности. Я, в свою очередь, займусь поселенцами. Не хотелось бы оставлять неразъясненным это недоразумение.

Легко сказать — я займусь! Дела наваливаются со всех сторон, и скоро ты понимаешь, что выполнить еще и это обещание, и вон то, и самое которое лично уже никак не выходит. Приходится распихивать. Вот уж чего де Гамбоа не любит. Со времен Бреды знает — куда быстрей сделать дело самому, чем искать толкового исполнителя.

Тем более толковые давно заняты сами. И приходится отменять или откладывать одни поручения ради других. Более срочных или более важных. Вот и теперь…

— Есть работа, донья Изабелла. Выход по нуждам острова, обычная оплата от казны.

Спокойный взгляд. Какой-то немного кошачий. Недаром по городу ходят слушки про рысий взгляд. Отчего? То ли из-за дотошности — рысь, по поверьям, зверь ясновидящий. То ли за добычливость. То ли просто дело в том, что на берегу Изабелла одета по-девичьи. И ведет себя соответственно. Даже глаза поднимает, лишь когда желает напомнить, кто она. И когда разговор о морских делах. Смотрится это — странно.

— Мы готовим обмен с Барбадосом.

— Задержим на неделю. Ничего страшного. Отношения с купцами важней. Опять же, случай вполне юридический. Тебе будет интересно.

Снова взгляд купается в чашке с какао.

— Все сделаю. Но выход не раньше, чем завтра. Без полного комплекта ядер я в море не сунусь. Дело продумать тоже не повредит.

— Вот и хорошо. Работай спокойно. Времени тебе — до отхода «Златольва».

И раньше управилась. Где искать — подсказали голландцы. А там… Один разговор, и никакой юриспруденции, кроме необходимости задать вопрос голландским морякам. Через их капитана, конечно. Тот пожал плечами, обещал спросить. И скоро уже сидел в доме с колоннами, обсуждая раскрытое наконец происшествие.

Голландцы высаживались за водой, решили заодно фруктов нарвать, а тут пуля. Мстить не стали, даже простые матросы понимают — торг важней. Но недоумение высказали.

— И очень правильно поступили. Теперь мне ясно, что с поселенцами на восточном берегу все в порядке! — подвел итог дон Себастьян.

— Вина моего матроса заключалась только в том, что он желал нарвать апельсинов! — возмутился Броммер. — Вы полагаете это достаточной причиной для убийства? Попади пуля на ладонь правей… Испанцы!

— Вы оскорбили мою нацию? — дон Себастьян потемнел. — Всего лишь за противостояние грабежу? Кажется, наши добрые отношения подошли к концу!

— Замолчите оба!

Голос Руфины чуть на визг не сорвался. Что ж, два взгляда в упор встречают не вздорную бабу, а чиновника при исполнении. Несмотря на то что донья Изабелла и на этот раз в зеленом платье.

— Ваше превосходительство, вы поторопились обижаться на оскорбление. Пока грубость капитана Броммера всего лишь знак непонимания. Позвольте мне разъяснить ему ситуацию. И если капитан не принесет после этого извинений, можете меня расстрелять.

— Не расстреляю, — сообщил сеньор де Гамбоа, — но если не получу объяснений от вас обоих, патент аннулирую.

— Прекрасно. Теперь вы, господин капитан. Будь у вас время, я б вас свозила в одно место. Там пару месяцев назад была небольшая эстансия. Теперь ничего, кроме головешек. Так что нет повода любить пришельцев с моря. Особенно если они уже начали воровать.

— Плоды с ветки? Да в Испании этими апельсинами просто швыряются…

— Это на полуострове. А тут все-таки Индии.

— Разница есть?

— Еще какая. Сейчас постараюсь объяснить… — Руфина макнула палец в какао и принялась рисовать по скатерти загогулины, пытаясь поймать ускользающую мысль. — Пожалуй, это разница между награбленным и заработанным. Что жальче?

— Заработанное, — немедленно ответил капитан, — именно потому легкие деньги редко идут впрок, чему мы видим очень приятный пример на рейде.

— Да, так мудро устроен наш мир. Так все эти сады на юге полуострова — награбленное. Отобранное сперва у мавров, потом у ложных выкрестов-морисков… Это даже не удары меча. Много-много жалоб на соседей — и вот те в Африке, а их достояние досталось вам. Одна беда — столько его урождается, что портится. И не съесть, и не вывезти. Разве солить… Вы пробовали соленый апельсин?

— Бог миловал.

— Мне тоже не приходилось. Есть иное решение — засахаривать. Закончится война, займусь. Полагаю, апельсиновое варенье многим придется по вкусу… Но здесь, на Ямайке, никакого избытка нет. А главное, каждый корешок полит потом семижды семь раз, и это не пот рабов. В крайнем случае, работников. А работникам нужно платить. Вы знаете, как возникает плантация на Ямайке?

— Нет, но с удовольствием выслушаю.

Капитану действительно интересно. Плантация — дело, дающее прибыль. Значит, никак не повредит узнать побольше. И дону Себастьяну не повредит послушать лишний раз. Он-то свою купил, а это совсем другое.

— В начале приезжают переселенцы. Семья или даже один человек. Мужчина, женщине одной плантацию не поднять. Больно тяжело. Я бы, может, и смогла, спасибо веслам. Ставят домик, выжигают кусок леса. Первые три месяца едят привезенные запасы. Потом фасоль, она быстро зреет. Через полгода добавляется картофель. Вот тогда начинают выращивать овощи и фрукты. И сажать деревья. Тут у нас бывает довольно сухо, и чтобы неглубокие корни саженцев не высохли, их нужно каждый день вручную поливать и закрывать сверху пальмовыми листьями. Так ухаживают около года, пока корни не уйдут достаточно глубоко. И вот является какой-то, простите, бандит и начинает разорять родное! Наверняка ведь не апельсин-другой сорвал, а ободрал дерево, да не заботясь, что вместе с ветками… Представьте, что так растили дерево вы. У вас в руках хорошее ружье. Вы бы не выстрелили?