Читать книгу - "Второстепенный - Андрей Потапов"

– Папа, ты кого там уже посадил? – Латис сердито уперла руки в бока. Если это работало на близнецах, то почему на родном отце не сработает?

– Ну как… Некто Гуль-Буль угрожал вам ножом и вообще, дрых на рабочем месте.

– Быстро освободил голубка, – угрожающе произнесла продавщица.

– Ой, а что ты мне сделаешь? – произнес орк с интонацией любопытного ребенка.

– Ты знаешь, почему Гуль спал в коридоре? – спросил Гадис.

– Потому что прохиндей! – рявкнул отец. – Усекли?

– Это я его усыпил! – крикнул юный волшебник. – Усек? Брат вон тоже неплохо начал колдовать. Если что, мы и память тебе сотрем, и заставим уйти с поста.

– Выучил на свою голову, – прошептал орк. – Чего вы хотите-то?

– Отпусти Гуля, – ответила Латис. – И тогда останешься начальником этого гнилого города.

– Вы Крепководск видели? – усмехнулся отец. – Вот он – реально гнилой.

– Так, разговорчики, – приструнил папу Гадис. – Там больше не льет, как из ведра. Кончился ливень.

Орк сел прямо на стол и некоторое время рассматривал детей. Что у него творилось в голове – никто наверняка не знает, но шестеренки прокрутились, мысль пошла, и отец выдал:

– Ладно, уговорили. А теперь, Латис, попроси, чтобы жених вошел.

– Здравствуйте, – на пороге показался Тизуил. Продавщица обомлела от его реакции. Девушка ведь планировала ухаживать за эльфом не меньше года, а он так сразу. – Но как вы узнали про меня?

– Ой, да за ней все время ходят ухажеры, – на лице орка прорезалась гордая улыбка. – Но ты не бойся, приданое у Латис хоть куда, и сама она не дура.

– Папа, хорош, – попросила продавщица, смущенная настолько, что налилась несвойственным для полуорков румянцем.

– У нас город без расовых предрассудков, – продолжил отец. – Чем интереснее помеси, тем веселее.

Глава 51

Натахтал в ужасе смотрел на бывшего наставника и в какой-то мере друга. Этот почтенный старец с придурью научил его жить в мире эскапистов, убрал злосчастную занозу, лечил недуги лучше любой пейтеромской медсестры, а теперь – опустился до кражи детей и выдачи себя за кадавра. И все из-за личных мотивов, в которых был виноват сам воитель.

– С-саша? – испуганно спросил повстанец. – Но как?

Лишь бы это было сном. Может, Натахтал уже давно растянулся на палубе и дрыхнет, воинственно храпя, пока шхуна рассекает речные просторы?

– Вот так, – задорно ответил Дрободан. – Не ожидал?

– Стоило догадаться, – сокрушался воитель. – Сколько раз вы сами говорили, что попали сюда еще пацанами. Саша и Паша, кто бы мог подумать…

– Ты точно не мог бы, – холодно ответил старик.

– Но почему только сейчас? Десять лет прошло.

– Поправочка, – заметил Дрободан. – Одиннадцать. Мы тут на год раньше тебя очутились.

– Я думал, вас украл злой дядя, – Натахтал снова почесал затылок. Хорошо, что Астролябия не видит, иначе еще больше рассердилась бы.

– Злым всегда был только ты, – с обидой в голосе сказал травник.

Судно хорошо тряхнуло. Воитель посмотрел вокруг, только заметив, что река закончилась, а впереди простирался необъятный океан. Гнилой корпус начало подбрасывать на порогах, как ореховую скорлупу.

– Вы заманили нас сюда! – воскликнул повстанец. – Коварные мальчишки. Ох недаром я воспитывал вас. Жаль, не довел дело до конца.

– Держись за поручни! – рявкнул Дрободан в ожидании следующего толчка, который тут же и произошел.

В панике из кают выбежали Серетун и Астролябия. Увидев на палубе знакомого старика, они замерли в изумлении, но ненадолго – всю четверку швырнуло на палубу, когда “Экспроприация” преодолела очередной порог.

– Дрободан, ты? – зло спросил волшебник, поднимаясь на ноги.

– Я, – не менее зло ответил травник.

– Да ты знаешь, что мы из-за тебя пережили? – истерично вскрикнула красавица.

– Тихо, – одним движением руки старик заставил девушку умолкнуть и снова посмотрел на чародея. – Что же ты не вычислил нас, великий волшебник?

– Вы недостойны моего внимания, – неуверенно ответил Серетун, и уже с прежней самоуверенностью добавил: – Я не веду переговоров с мерзкими похитителями детей!

– Но слежку за нами устраиваешь, да? – ехидно произнес Дрободан. – Ручку жмешь, извиняешься. Лицемер чертов.

– Он оказался прав! – вступился за