Читать книгу - "Алый флаг Аквилонии. Итоговая трансформация [СИ] - Александр Борисович Михайловский"

- За последние полтора месяца наше население выросло в десять раз, - сухо сказал председатель Верховного Совета Аквилонии, - в основном за счет людей, попавших сюда в результате отражения нашими войсками недружественных вторжений. Меньшую их часть составляют капитулировавшие враги, которые согласились поступить к нам на службу и встать в общий строй, а остальные - это освобожденные из плена рабы, ибо прежде, чем попасть сюда, захватчики успели изрядно покуражиться в своих родных мирах. Сейчас наша единственная забота - обеспечить этих людей пропитанием и крышей над головой во время неумолимо надвигающейся зимы, а также создать резерв продовольствия и жилого фонда. Даже если Посредник не пришлет нам еще пополнения таким же образом, то в конце осени нас будет ждать Большая ярмарка, во время которой сюда с половины континента потащат вдов и сирот, в основном девочек, менять их на стальные ножи и чашки-плошки. В прошлом году мы выменяли триста человек, в этом году поток тех, кого местные кланы считают лишними людьми, возрастет на порядок, а может, на два. Думаю, что предметы, полученные местными вождями при прошлогоднем обмене, уже широко разошлись по окрестностям вместе с известием о том, что ненужных женщин и детей лучше не прогонять в лес, а отвезти в Аквилонию, где за них можно получить очень нужные и ценные вещи.

- Как женщины и дети могут быть ненужными? - ошарашенно спросила Сати Бетана.

- Все просто, - ответил Верховный шаман, - местные кланы ведут очень тяжелую и трудную жизнь, и единственным значимым источником пропитания для них является охота, и занимаются ей только взрослые мужчины, имеющие соответствующий статус, а все прочие члены клана - это едоки, потребляющие их добычу. Орудия охоты - самые примитивные: местное человечество не изобрело еще не только лука со стрелами, но даже метательных дротиков. Для крупной добычи предназначены тяжелые ударные копья, на мелкую дичь и крупную рыбу выходят с чем-то вроде остроги с за-ершенным костяным острием - но это только приварок к основному источнику пищи. Основной прием - огнем и дымом загнать стадо к какому-нибудь обрыву и заставить животных прыгать вниз в расчете на то, что часть из них переломает себе ноги, и их можно будет потом относительно безопасно добить. Смертность мужчин на охоте очень высока, а в случае успеха добытое мясо нужно еще отстоять от хищников, ибо на запах крови может явиться стая волков или прайд пещерных львов и заявить, что им эта еда нужнее. Даже при наличии опытного и удачливого вождя результат такой деятельности самый минимальный, и кланы регулярно испытывают период голода, а потому в преддверии трудной зимы изгоняют из своих рядов тех, кого считают балластом - то есть тех самых вдов и сирот. Если мальчикам при этом стараются сохранить жизнь, ведь они будущие добытчики, то лишним девочкам никакой пощады нет, ибо репродукционный потенциал кланов значительно превышает их возможности по добыче пропитания. Вот так в кланах образуются лишние женщины и дети, которых мы выкупаем за разные нужные предметы.

- Да, это так, - сказал Гуг. - Я сам родился в местный клан, и ушел из него, когда вождь прогнал прочь два моя сестра. Мы вместе пришел к клану Молния, который потом стал племя Огня и государство Аквилония. Но так может не каждый, большинство мужчина молчит, когда прогоняют их близкий.

- Но это же дикость! - возмущенно воскликнула Сати Бетана.

- А мы и живем в диком мире, разве вы не заметили? - спросил главный военный вождь. -Гуг у нас - умница, далеко опередивший свое время, хороший охотник и настоящий мужчина, но на большую часть местных мужиков глаза бы мои не глядели - такие же тупые и ограниченные, как и их копья. Мол, вы как хотите, но мы так делать не будем, потому что так не делали наши предки. Зато женщины в кланах понятливые и работящие, приходя жить сюда, они быстро перенимают все наши обычаи, трудятся и в поле, и в мастерских, и именно они составляют экономический фундамент нашего общества. Ну и мы отдаем им должное сытной едой, теплой и удобной одеждой, жильем без сквозняков и протекающего потолка и обещанием хорошего мужа, пусть даже одного на несколько жен.

- Теперь понятно, почему у вас такая значительная диспропорция между полами, - сказал капитан третьего ранга Лазарев. - Скажите, Сергей Петрович, а вы не пробовали просто дать местным еды, чтобы они не голодали?

- Местные кланы живут в рамках первобытной присваивающей экономики, и если просто давать им еды, то они воспримут нас еще как один ресурс для безграничной эксплуатации, - ответил тот. -Мы будем производить еду сколько сможем, а они станут ее потреблять. И никакой благодарности и желания учиться чему-то новому вы не дождетесь, ибо чувство иждивенчества станет безграничным. Так что отношения с местными могут строиться только на взаимном обмене, который будут считать справедливым обе стороны - и мы, и они. Кланы отдают нам своих ненужных женщин и детей, а мы оделяем их за это инструментами и инвентарем, которые облегчат их жизнь. Мы усиливаемся, а с ними ничего не происходит, потому что те женщины, которых мы выменяли на ножи и чашки-плошки, в любом случае покинули бы свои кланы, но не для новой цивилизованной жизни, а для смерти от голода в дикой природе. А это неправильно.

- Местные женщины, - сказала леди Ляля, - от самого своего рождения знают, что однажды, если повезет дожить, они должны будут выйти замуж в другой клан, где надо будет подчиняться иным, чем они привыкли, правилам и порядкам. При этом мужчины в подавляющем числе случаев остаются в родном клане и исповедуют то, что завещали им предки. Отсюда и такая большая разница между женским и мужским менталитетом.

- Да и у наших мужиков тако же было, - сказал адмирал Толбузин. - Отдали девку замуж в соседнюю деревню - и забыли о ней, ровно та померла. А у той новые отец да мать, значит, свекр со свекрухой, новый свет в окошке - муж, новая жизнь замужней бабы, а не девки. А вот обычая прогонять в темный лес всяких вдов и сиротинушек в наше время уже не было, однако народные сказки, хоть русские, хоть немецкие, его помнят, хотя и порицают. Мол, делают так только жадные и бессердечные люди, ибо в наше