Читать книгу - "Великий Дракон Т-34 - Константин Клюев"

Батальон стонал от смеха – Радзивиллов полз от штаба до медсанбата, неуклюже применяясь к складкам местности, в то время как рядовой Володя Гречишкин спокойно шел сзади с видом конвойного, наказующего арестанта прогулкой на брюхе. Затем он скомандовал отбой тревоги, принял от благодарного лейтенанта каску и проводил до позиций. Лейтенант всю дорогу отряхивался и любовался природой, чувствуя себя родившимся заново.

Слух об издевательстве распространился по всему фронту со скоростью света, и майор Обузов, лысый, круглощекий и рьяный, орал в лицо Радзивиллова:

– Идиот! Если каждый щенок на глазах у всех будет из особиста дерьмо делать, враги не станут нас бояться! Не станут, лейтенант!

Обузов считал себя истинным и прирожденным бойцом тайного фронта: в начале войны он случайно попал исхудавшим старшиной в хозчасть НКВД, где и отъелся благодаря текучке кадров аж до майора. За это время он успел внушить себе, что просто так майорами-особистами не становятся, и на совещаниях в штабе полка сидел с полным осознанием своей значимости, важно округляя хомячьи щеки и вытирая испарину на лысине белым платочком. После истории с идиотом Радзивилловым Обузов не знал, как восстановить душевное равновесие. В конце концов, майор отправился лично к комбату с требованием выдать наглеца. Майор Басканов, с неуловимой брезгливостью глядя куда-то мимо жирной щеки Обузова, официально сообщил, что гвардии рядовые Владимир Гречишкин, Николай Леонов, Ян Розе и Анатолий Красноселов отправлены за линию фронта с секретным заданием, и арестовать и допросить их возможно только в тылу врага. Обузов понял, что братство малиновых околышей отымели еще раз. Оставалось привычно кусать локти и мечтать выйти в составе заградотряда и сквитаться с наглой пехотой, но заградительные отряды в танковых войсках не применяли, а пехотный батальон Басканова был придан танковому корпусу полковника Сабельникова для выполнения тактических задач и ведения разведки.

Вернувшись в сельсовет, расположенный в двух километрах от передовой, измученный безрезультатной ходьбой Обузов залепил пухлой растопыренной ладошкой оглушительную оплеуху тупоумному Радзивиллову, верноподданнически выгнувшемуся для доклада. Лейтенант Коля рухнул как подкошенный на колени и зарыдал по-бабьи, навзрыд.

– Кто там у тебя, сука? – начальник кивнул на запертую дверь, возле которой стояли безучастные сержанты.

– Танкисты, – подвизгивал Радзивиллов. – Трое русских и один немец. Фаши-ыст!

– Значит, так, чтобы все сознались, и немедля – к стенке. Где танк? Где танк, спрашиваю?! – Обузов снова замахнулся растопыренной пятерней.

Радзивиллов взвизгнул, присел, скуля и кривясь, и показал рукой на окно. Там, возвышаясь на фоне убогого сарая и косого серого забора, темно-зеленой глыбой громоздилась тридцатьчетверка. На башне сияло написанное белой краской число «100» и две буквы: «ВД».

– Что еще за «ВД»?

– Не-е-е-е могу знать, – пискнул Радзивиллов. – С-с-сотка – номер танка, сгоревшего две недели назад под Прохоровкой. Ремонту не подлежит, судьба экипажа – неизвестна. Так эти под пропавший экипаж стараются.

– Постой, а как они к тебе вообще попали? – Обузов подцепил пальцем со стола шнурки с необычными белыми жетонами.

– Да сами приехали! Старший документы предъявил да дорогу в хозяйство Сабельникова спрашивать начал. Я им согласно инструкции: сдайте документы и оружие, да подождите в приемной, а я позвоню куда следует, а потом и сопроводим вас в лучшем виде. Ну, заперли их, взяли под охрану. Я смотрю, а у одного – документы на немецком. Я тогда велел старшего связать, ну и допросил со всей строгостью.

– А с танкистами Сабельникова этого связывался?

– Да связывался я!

– И что?

– Ну, ремонту не подлежит, судьба экипажа неизвестна.

Обузов в сердцах плюнул, швырнул жетоны на стол и вышел, хлопнув дверью.

Лейтенант Коля утер слезы тыльной стороной ладони, допил воду из графина. Лицо его постепенно приобретало надменную твердость и непреклонную решимость.

Радзивиллов повернулся к сержантам:

– Давайте следующего, да руки покрепче свяжите. Ничего, все скажете, изменники!

* * *

Танкисты лежали на голых досках. Марису досталось немного: лейтенант с малиновой рожей быстро утомился и отправился спать. Александру было гораздо хуже: его бил не только Радзивиллов, но и угрюмые сержанты, что повлекло более серьезные последствия.

– Эге, Ковалев, да у тебя ребра сломаны, – проговорил Неринг, внимательно ощупав бока и грудь командира «сотки».

Виктор снял нательную рубаху самоверского полотна и распустил ее на полосы. Марис последовал его примеру. Получилось несколько метров полотняных бинтов. Иван усадил бледного от боли Ковалева и придерживал за плечи, пока Неринг стягивал грудь Александра тугой повязкой.

– Ну, как, товарищ капитан?

– Лучше, господин майор, – криво улыбнулся разбитыми губами Ковалев. – Черт его знает, ведь и правда шлепнут с утра пораньше.

Заметив недоумение на лице немца, Ковалев пояснил:

– Да не по заднице шлепнут, а расстреляют. Не смеши, Виктор, у тебя такое лицо, как будто вчера родился!

– Вчера? Ваня, а где мы были вчера?

– Если я в своем уме, мы были в гостях у самой красивой девушки, которую я только видел.

– Да, – вмешался Марис, – а еще, судя по тому, куда мы попали, мы были у самой умной девушки.

* * *

– Так вы уверены, что хотите вернуться туда, откуда вас вытащила «чешуйка»?

– Да, госпожа Принципал! – Ковалев отвечал, стараясь не смотреть на собеседницу. Ее грудь, обтянутая тончайшим серебристым платьем, вызывала у капитана томление в душе, впрочем, как и голос – тихий, глубокий, затрагивающий самые потаенные струнки в мужских душах.

Все члены экипажа старательно отводили глаза от красавицы, предпочитая смотреть в зеркальную поверхность стола или на юношу, сидевшего напротив госпожи пяти мирозданий. Тот был молод, крепок и хорош собой. Еще он обнаружил прекрасное знание всей истории тридцатьчетверки. Госпожа Принципал представила его как Линда Уоррена, общалась с ним, как с ровней, да и он совершенно не смущался, когда приходила его очередь высказываться.

– Линд, но ведь ты понимаешь, что им некуда возвращаться?

Юноша неохотно кивнул, соглашаясь.

– То есть как – некуда? – вскинулся было Иван, но, зацепившись взглядом за белокурый локон, ниспадавший к груди красавицы, вспыхнул маковым цветом и уткнулся в зеркальную столешницу. – Как – некуда? Война идет, там еще работы – до этого… Короче, нам туда надо!

– Линд, Великий Дракон объяснял им, что они были спасены именно в тот момент, когда жизнь их должна была закончиться?

– Да, госпожа Принципал.

– И что, никакой вероятности для продолжения прежней судьбы у них не осталось?