Читать книгу - "Возвышение - Алекс Хай"

Сволочи установили купол. Высококлассная невидимая работа: пока не станешь биться башкой, не почувствуешь. Твари. У меня не получалось его пробить. Чтобы вышло, следовало отвлечься и сосредоточиться только на блоке — а это означало подставиться под удар и умереть мгновенно.

Значит, я не смогу никого предупредить. И Денисова тоже вряд ли приведу в чувство — мне отсюда было до него не добраться. Всего несколько метров, но я был на прицеле у шестерых опытных колдунов.

Что ж, тогда бой. Почему-то в голове заиграл марш “Прощание Славянки”, и с каждой секундой мне становилось… спокойнее. Я знал, что никакого родового источника не хватит, чтобы перебить их всех.

Но я должен был попытаться.

— Вспоили вы нас и вскормили, Отчизны родные поля, — запел я, закрывая глаза и окунаясь в Источник. — И мы беззаветно любили тебя, Святой Руси земля…

Почему-то вспомнилось, как в школе на фестивале исторической песни мы, третьеклашки, разучивали самый первый текст, сложенный на этот марш. Нас нарядили в подобие военной формы, и пацанята, маршировавшие по сцене, тянули эти слова…

Перед глазами возник уже знакомый молочно-белый свет. Пронизывающе-холодный, одновременно чуждый и родной. Я нырнул в колодец, соединился с силой, которую веками копили предки, и мысленно попрощался с духами.

Простите. Так нужно. Ради тех, кто останется.

Духи не ответили. Лишь Источник запульсировал, забился вокруг меня, выталкивая на поверхность не только меня самого, но и огромный потенциал силы.

— Что он…

— Уходим! — рявкнул Юсупов, почуяв неладное. — Он готовится к удару.

— Но грозный час борьбы настал, — ревел я. — Коварный враг на нас напал…

Я перестал чувствовать свое тело — каждая клеточка взрывалась от перенасыщения энергией. Я засветился так ярко, что и сам ослеп. Лишь увидел, как метнулась в сторону ткань балахона Юсупова. Он потянул за собой… кажется, Воронцова. Остальные вскинули руки — кто-то ставил “Покров”, иные начали бить по мне боевыми заклинаниями.

— И каждому, кто Руси сын, — пел я, слыша свой голос лишь в голове, — На бой с врагом лишь путь один…

Я закричал. Из моих рук вырвались два потока света — прошивая наспех созданные барьеры, поднимая к потолку крошку, пыль, клубы дыма…

— Миша! — слабо позвали в стороне. — Ми… Миша…

Денисов!

Я повернул к нему голову, но плохо мог разглядеть его из-за сияния. Константин полз ко мне, на ходу выковыривая из своего светящегося венца камни-дымовухи.

— Миша, беги. Сообщи остальным. Я… Я тебя прикрою.

— Нет.

— Не будь дураком, — прохрипел Денисов. — Ты знаешь их лица. Ты должен успеть рассказать…

Я не успел ничего ответить. В нас полетела огненная стена “Жар-Птиц”, и я едва успел переконфигурировать силу в защитный блок. Костя приподнялся, размахнулся и швырнул в сторону аспидовцев свои дымовухи. Коридор тут же заполнил едкий непроницаемый дым.

Дурак. Они ведь тоже могли воспользоваться моментом и попытаться уйти. А я ведь даже не мог передать, что был запасной выход.

— Да чтоб тебя!

Я собрал остатки силы, быстро сотворил “Борей” и развеял мощным потоком ветра нанесенный дым. От такой тяги добравшийся до второго этажа огонь разгорелся еще сильнее. Но он был еще далеко, в конце коридора.

Троих аспидовцев сбило с ног моим заклинанием, и я, издав нечленораздельный боевой клич, ринулся к ним.

— Суки! Твари поганые! Получите за все!

Сила наконец-то прорвалась чистым потоком. Я уже не мог ее контролировать — не хватало самоконтроля. На какой-то миг эмоции захлестнули меня так сильно, что Источник сам прорвался на поверхность через меня.

Денисова снова отшвырнуло, и на этот раз он уже не шевелился. Позади меня были слышны крики.

— Не уйдете, сучье племя! — ревел я, обрушивая гнев и ненависть на выход к черной лестнице.

Стена обвалилась, обломки преградили дорогу к бегству. Прямо как я и хотел.

Кто-то из аспидовцев выругался.

— Надо было добить его еще тогда.

— Поздно, — улыбнулся я кровавой улыбкой. Хлынувшая из носа кровища залила мне рот и подбородок, но я понял это лишь по металлическому вкусу во рту. — Мы все сдохнем здесь, и я заберу вас с собой.

Это было похоже на финальную сцену какого-нибудь боевика — среди обломков, пожарища, в смертельной опасности. Мне было впору чувствовать себя “хорошим парнем” против всех плохих, но моя судьба мало походила на сценарий голливудского фильма.

Я просто хотел, чтобы все это наконец-то закончилось. Любой ценой.

Меншикова и Строганова пытались расшвырять камни, чтобы расчистить путь к черной лестнице. Я как мог отбивался от града заклинаний, стараясь прикрывать заодно и Денисова. Парня опасно накрыло обломками, и я сомневался, что его хребет был цел.

А еще мои силы заканчивались. Источник иссякал. Он отдал мне все, что можно было взять — и этого не хватило. Аспида брала числом.

Воронцов и Юсупов двинулись на меня, надеясь отшвырнуть и пройти к основной лестнице. Пожар приближался. Дышать становилось все труднее, несмотря на выбитые в окнах стекла. Жирный дым застилал глаза. Трещали перекрытия, горели ковры и шторы. С улицы доносились крики людей, вой сирен и короткие приказы городового.

— Не пущу, — рявкнул я и выставил перед аспидовцами стену огня. — Сгорим вместе.

— Тупица! — крикнул князь.

И тут что-то сбило меня с ног. Я инстинктивно активировал “Берегиню”, но заклинание не успело встать, и я отлетел в стену. Голова встретилась с чем-то твердым и острым. Я вскинул было руки, чтобы защититься, но… конечности уже не слушались.

За посыпавшимися из глаз искрами пришла лишь тьма.

— А ну подымайся, юнец малахольный!

Что-то грубо ткнуло меня в бок, и я поморщился от боли.

— Давай-давай, чего развалился-то? Глазки открываем, новый день встречаем…

Голос казался смутно знакомым, но даже это не заставило меня разомкнуть веки. И все же собеседник не сдавался. Что-то огрело меня по хребтине так, что я подпрыгнул, словно шуганный кот.

— Хорош… — слова застряли у меня в горле. Точнее, там, где должно было располагаться горло. Потому что телесной оболочки у меня не было, а находился я под раскидистым белым деревом, из дупла которого на меня взирал уже знакомый мне дух прапрапрадеда.

— Это тебе хорош отдыхать, наследничек! — недобро усмехнулся дед. — Кто дела делать-то будет?

Я принял сидячее положение, хотя все еще не особо себя ощущал в этой реальности. Но вот болевые рецепторы отчего-то работали как часы — ломило все тело, и особенно отличилась голова.

— Так, дедуль. Ты поясни, я совсем помер или вы меня на ковер вызвали за