Читать книгу - "Снег и Сера - Валентин Ломтев"

Воины князя Палеса коротко кивнули старику, но их взгляд приковал к себе огромный чинис, который оказался крупной мускулистой женщиной с широкими плечами.

— Что смотрите? — пробасила огромная чинис, встав перед путниками. — Бабу не видели?

Старший воин быстро перевёл взгляд на старика.

— Где хозяйка дома? — спросил он коротко.

— Не здоровиться ей, — улыбнулся старик. — Можете ко мне обращаться, я садовник, но… вроде как управляю поместьем, пока остальные на войне.

— Нам нужна еда, вода и кони, — отрезал воин.

— Мы покормим вас и напоим, — кивнул старик. — Но вот лошадей у нас нет. Всех забрали.

Воин внимательно посмотрел на садовника, но ничего не ответил.

— Там, — кивнул старик на беседку. — В дом не могу пустить, хворь хозяйки там уже стены пропитала.

Воины явно хотели что-то ответить, но тут их пленник зашёлся кашлем и застонал.

— Ах, да, — сказал спешившийся воин. — И это отребье напоите. Не хочу, чтоб он помер до того, как его доставят Повелителю.

Старик коротко глянул на огромную чинис, и та утвердительно кивнула. Спешившиеся воины пошли в беседку, в то время как она повела коней, на крупе одного из которых лежал пленник, на конюшню.

— Не утопи его, — кинул воин помладше, чем заработал брезгливый взгляд через плечо.

Хозяйка дома молчаливо смотрела в щель приоткрытого окна за тем, как садовник выносит нехитрую снедь и вино расположившимся в саду воинам, и теребила свою длинную белую косу. Она привыкла к тому, что огромная Банетта ходит тихо, как кошка, поэтому даже не вздрогнула, когда дверь в комнату открылась, хотя шагов в коридоре она не слышала.

— Что это за люди? — коротко спросила хозяйка.

— Они не связаны с нашими ночными визитёрами, — ответила Банетта, как будто догадывалась, что больше всего гложет женщину. — Даже доспехи разные. Эти — воины Палеса, а те были Хуруловы мародёры.

— Что за человек с ними?

— Это Долен, лидер местного крестьянского восстания. Ну, как восстания, они мелкие фуражные отряды караулили, иногда просто разгоняли, хотя бывало, что и вешали. Правда местных всегда отпускали. Доброта и сгубила, кто-то донёс на них, где они бывают и их схватили. Видимо везут повесить.

— Хм-м-м, — произнесла хозяйка.

— Знаю, о чём думаете, госпожа, — пробасила Банетта. — Можем ли мы это использовать? Можем… Скоро начнётся весна и события приобретут очень скверный оборот, но этот Долен — славный малый. Идеалист и честь при нём, хоть жизнь его потрепала…

Жена Ловэта обернулась и подняла одну бровь.

— Так сказала Фиола… — вздохнула Банетта. — Если ему поручить выйти на господина, то он это сделает. И я думаю господин найдёт применение его… талантам. К тому же, бойцов Долена не перебили, а значит, что от его освобождения мы получим не одного человека, а целую ватагу головорезов.

— Опять лить кровь на этой земле… — произнесла с грустью хозяйка и снова обернулась к окну. — А в этом саду должны были играть дети… А я теперь держу младшего сына в зашторенной комнате, чтобы он не увидел ваших… земляных работ.

— Мы не успели зарыть всего одну яму, — простодушно ответила Банетта. — Бросим в неё этих господ, притопчем землю, и уже вечером маленький князь может поиграть в саду.

— Нет, спасибо, — отозвалась жена Ловэта.

Защитница имения пожала плечами и уже собралась выходить, когда госпожа вновь задала ей вопрос.

— А этот Долен согласен на наши условия?

— Если он не согласится, — уже открыв дверь, сообщила Банетта. — То на заднем дворе и для него найдётся место.

Хозяйка поморщилась и закрыла окно, через щель которого наблюдала за происходящим перед домом.

— Не хочу на это смотреть, — тихо сказала она, а воительница лишь пожала плечами, всем своим видом показывая, что этого права у госпожи никто отнимать не собирается.

Когда вино бурной рекой заструилось по венам захмелевших воинов, старший откинулся на скамейке, и, облизнув губы, сообщил:

— Я бы покувыркался с той метиской, что посветлее. Она такая вся строгая, спорю, что визжит как маленькая девчонка, когда её трахают. А ты какую бы выбрал?

Младший не ответил ничего, только смущённо потупил глаза, иногда бросая быстрые взгляды на собрата по оружию.

— А-а-а, вижу, — старший опёрся на стол и подмигнул младшему. — Тебе понравилась большая баба. Что ж это выбор героя, так как, если она захочет сверху, то скорее всего домой ты уже не вернёшься.

— Вы поели, господа, — прозвучал голос Фиолы над самым ухом у «опытного» воина.

Оба они подскочили, как будто в зады им вогнали гвозди. Воительница с мечом тоже могла ходить бесшумно, когда хотела этого.

— Д-д-да, — неуверенно проговорил старший.

— Хорошо, — кивнула Фиола. — Тогда прощайте.

В один момент пола халата распахнулась, хорошо прилаженная к ножнам гарда издала характерный щелчок, когда лезвие блеснуло, показавшись на свет. Ни один мускул на лице воительницы не дрогнул, когда меч описал дугу так быстро и легко, как будто это был тонкий прутик.

Из горла младшего воина хлынул поток крови, а голова старшего отлетела в кусты. Фиола молча достала белоснежный платок, протёрла им лезвие и вогнала его в ножны, запахнув обратно халат. И только после этого женщина вздохнула и стала не спеша убирать со стола грязную посуду.

Последние лучи закатного солнца играли на стенах поместья. В комнату, где хозяйка пряла, снова зашла Банетта.

— Долен согласен на наши условия, — объявила она.

Хозяйка кивнула.

— Это хорошо, — не отрываясь от занятия, сообщила она.

— Мы думаем, что, когда мятежники двинутся на запад, вас с сыном надо спрятать, — продолжила воительница.

— Так думает Фиола? — уточнила госпожа.

— Я тоже так считаю, — ответила Банетта. — Единственное, что Фиола хочет, это остаться с вами, так как это последний приказ господина. А я считаю, что мы должны быть рядом с ним, так как будем ему очень нужны.

— Всегда есть третий путь, — не обращая взор на воительницу, ответила хозяйка.