Читать книгу - "Сборник "Игрок" - Александра Лисина"

волен распоряжаться собой так, как посчитаешь нужным. А пока спи. Спи крепко, душа моя. И пусть у тебя сложится новая счастливая жизнь.

Дей, на мгновение задержавшись, осторожно забрал слабо заскулившего шейри и, в последний раз кинув на владык выразительный взгляд, растворился в толпе. Риг, стоявший чуть поодаль, растерянно моргнул, едва не задав самый глупый вопрос в своей жизни, но был увлечен Роданом в противоположную от демона сторону. Поближе к одинокой выемке у ближайшего холмика, куда мы запрятали свое единственное оружие против нежити.

Как оказалось, Хас еще помнил наш разговор в Невироне. И, к счастью, уже научился мне доверять. Хотя, если бы он только знал…

– Идем, – тихо сказала я, когда мы остались впятером. – Надо подобраться поближе.

– Надо, но не пешком, – согласился Бер, коротким свистом подзывая своего Буцефала.

Ван только метнул в мою сторону острый взгляд, да и Гор, слава богу, ничего не сказал, хотя лучше многих понял, ради чего я решила сменить диспозицию. Остальные молча забрали услужливо поданные поводья, вскочили в седла и, даже не подумав о том, что я осталась без средства передвижения, двинулись в сторону лениво потягивающегося Змея. Напряженные. Настороженные. Но все такие же верные, надежные и неустрашимые, как прежде. Мои братья. Мои Тени. Потерянные души, которые я поклялась сберечь любой ценой.

Глядя в спины медленно удаляющихся Сапфира, Изумруда и Адаманта, я вдруг снова почувствовала нерешительность. И отчаянно засомневалась, что имею право ТАК ими рисковать.

Черт. А что будет, если я все-таки ошиблась? Если расчеты окажутся неправильными, а способностей Теней просто не хватит на то, чтобы совершить задуманное? Я так много ошибалась раньше, так часто оступалась и давала своему врагу лишний шанс на победу, что и сейчас не могу об этом не думать. Не могу не испытывать дрожи при мысли, что наша общая жертва может стать совершенно напрасной.

– Не надо, – едва слышно шепнул оставшийся последним Ас, уверенно подхватывая меня за талию и решительно усаживая в седло впереди себя. – Мы слышим тебя. И тоже считаем, что это – хорошая цена.

Я со стыдом опустила голову.

– Молчи, – твердо повторил брат, оставляя позади беспокойно зашевелившуюся армию и, кажется, подав Аро какой-то знак, по которому все до единого Алые отступили на шаг назад и перестроились. – Я бы на твоем месте поступил так же. Поэтому не оправдывайся и не забывай: твои мысли все еще открыты для нас. Даже когда ты этого не хочешь.

Я окончательно понурилась и поняла, что убьюсь о первый же камень, если мы только выживем. Потому что то, к чему я столько времени готовилась, было настолько мерзко и отвратительно, что я начала искренне ненавидеть сама себя. Всего лишь за то, что вообще об этом подумала. И за то, что именно сейчас начала сознавать, в чем кроется истинный смысл рассказанного Уром примера с чумой. А также то, почему хорошим правителям нередко приходится принимать жестокие, откровенно дерьмовые, мерзкие, убийственные для совести, но при этом ПРАВИЛЬНЫЕ решения. Те самые, от которых хочется потом волком выть и малодушно повеситься на первом же суку.

Но у меня, к сожалению, нет на это ни времени, ни права. У меня нет возможности избежать этой гнусной развилки или же пустить события по иному пути. Я сама выбрала третью сторону. Отказалась от чужой помощи. Сама приняла ЭТО решение. И уже тогда знала, что однажды снова окажусь на перепутье. Я все это знала, не спорю. И еще в Хароне, когда отпаивала Лина собственной дейри, смутно предчувствовала, что вскоре должна буду использовать все, что в моих силах… все, что только подвернется под руку… вернее, ВСЕХ, кто только окажется рядом. Невзирая на симпатии, чувства, отчаянно бунтующую совесть и отвращение к самой себе. Так, как и говорила когда-то Риа. Но иного просто не дано. Время от времени всем нам приходится чем-то жертвовать: или собой, или другими. Либо теми, кто слаб и смертен, либо же теми, кто силен и, как ни крути, во второй раз умереть уже не может. А если и может, то не при тех обстоятельствах, которые я могла бы допустить. Меньшее из зол…

Ненавижу такой выбор!

Однако он уже сделан. Мной. По доброй воле. И они этот выбор поддержали, хотя я совсем не думала, что это окажется так легко. А теперь – все: он, мой путь, просто лежит передо мной. Заранее просчитанный, мрачный и абсолютно понятный, но при этом единственно возможный. Верный. До отвращения правильный. Тот самый выбор, за который я когда-то упрекала Эннара Второго.

– Прости меня, брат, – прошептала я, ненадолго прикрыв глаза, чтобы не видеть нагоняемых нами братьев. – Все вы… простите…

Ас только улыбнулся, кажется, даже наслаждаясь мерным цокотом копыт, почему-то звучащим в Степи неестественно громко. И абсолютно не испытывая трепета перед медленно приближающимся демоном, который все это время продолжал лениво потягиваться, сладко жмуриться, ежиться, расправляя и снова скручивая свое тело в тугие кольца. Но все еще настолько медленно и неестественно спокойно, что это уже даже раздражало.

Бог мой… мы ведь его убивать сюда пришли. Стоим как дураки… в смысле, едем к нему, почти что уперев копья в стремена… едва не трубим в рога и не бросаем официальный вызов… а он только что блох не вычесывает, скотина!

Хотя какие у змей могут быть блохи?

Я тяжело вздохнула.

– Эх, парни… если б вы знали, как я не хочу вас тут видеть.

– От тебя уже ничего не зависит, – хмыкнул вполголоса Бер.

– Об упрямстве скаронов не зря ходят легенды, – задумчиво согласился Ван, даже не обернувшись. – А мы хоть и перестали считать себя настоящими скаронами, все же успели вспомнить это странное чувство. Знаешь, иногда бывает – делаешь дурость, а потом оказывается, что это – наилучшее решение. Или встаешь в круг с заведомо более сильным противником, которого тебе не одолеть, но потом что-то случается, и ты понимаешь, что это было как нельзя кстати.

Интересно, кто из нас кого перехитрил? Они, когда по привычке бессовестно подслушивали мои мысли? Или я, когда, не рискнув сказать о своей бредовой идее вслух, понадеялась, что мне не придется этого делать?

– Ты уверен? – горько прошептала я, пряча глаза.

Бер удивленно крякнул.

– Милая! То, что ты задумала и о чем с такой настойчивостью умалчиваешь, ровным счетом ни о чем не говорит!

Я снова вздохнула.

– Я – сволочь. Тебя это не смущает?

– Мне это, как ты любишь говорить, фиолетово. По той простой причине, что