Читать книгу - "У чужих берегов - Сергей Лысак"

— Фокин, целься тщательнее. Огонь по готовности.

— Слушаюсь, ваше…

Грохот орудийного выстрела с судна-ловушки раскалывает ночную тишину, и в самом центре корпуса миноносца появляется яркая вспышка. Тут же звучит грохот взрыва. Над миноносцем поднимается облако пара, и он начинает тонуть. Значит, снаряд все же повредил паровые котлы. Ай да «пассажиры»! Кто же из них стрелял? Кроун или Колчак? Второй миноносец все понимает правильно и не пытается сразу же выскочить из-за корпуса крейсера. Интересно, что он предпримет? Вступит в бой или сбежит? В этот момент гремит второй выстрел с палубы судна-ловушки, и снаряд врезается в борт вспомогательного крейсера, взрываясь в районе ватерлинии. Сильно поврежденный корабль сразу увеличивает крен и начинает тонуть. И тут из темноты выскакивает миноносец. Он удалился на какое-то расстояние, использовав корпус поврежденного корабля как щит, оставаясь вне зоны обстрела. И теперь выходит в атаку. Резкий поворот, и на палубе одна за другой вспыхивают две вспышки выстрелов торпедных аппаратов. Это совпадает с третьим выстрелом, но прицел взят не очень удачно — снаряд попадает не в борт, а несколько выше и взрывается над палубой, сметая все с кормы миноносца, но он сохраняет ход. И тут гремит сильный взрыв. Возле борта судна-ловушки взлетает в небо водяной столб. Одна торпеда в него все же попала, вторая прошла мимо. Миноносец проскакивает вперед и начинает разворот на обратный курс. Гремит выстрел его носового орудия. Но пока не ясно, есть попадание или нет. «Косатка» тем временем подкрадывается сбоку. Все внимание миноносца сосредоточено на судне-ловушке, и он развернут бортом к подводной лодке, которую до сих пор так и не обнаружил. И тут грохот выстрела своей 120-миллиметровки закладывает уши всем, находящимся на мостике. Снаряд бьет точно в середину борта миноносца, который окутывается паром и начинает терять ход. «Косатка» делает рывок вперед, стараясь зайти миноносцу со стороны кормы, чтобы выйти из сектора обстрела самого мощного носового орудия. Миноносец, окутанный паром, еще движется по инерции. С него раздается несколько выстрелов, но пар сильно мешает японским наводчикам, и снаряды летят мимо. На судне-ловушке тоже заминка со стрельбой. «Косатка» наконец-то выходит на кормовые курсовые углы потерявшего ход противника. И сразу же гремит выстрел палубной 120-миллиметровки. Снаряд врезается в корму миноносца. Дистанция стрельбы — не более четырехсот метров. На таком фантастически малом для морского боя расстоянии промахнуться призовому артиллеристу невозможно.

Михаил удерживал «Косатку» в одном положении — за кормой неподвижного противника, а унтер-офицер Фокин продолжал посылать в цель снаряд за снарядом, нанося чудовищные разрушения выстрелами вдоль корпуса миноносца. Если у японцев и оставались неповрежденными носовые орудия, то ввести их в действие они все равно не могли — подлодка находилась вне секторов обстрела. Вскоре очнулось судно-ловушка и внесло свою лепту в уничтожение противника, но это было уже излишним, миноносец тонул. Когда он окончательно скрылся под водой, «Косатка» дала ход и подошла к месту гибели корабля. На поверхности воды колыхались деревянные обломки, но людей не было видно. Очевидно, последние выстрелы с борта судна-ловушки уничтожили всех, кто сумел спастись.

Горячка боя еще не прошла, но Михаил потребовал тут же дать сигнал о возвращении «абордажникам». Хватит дергать судьбу за хвост, и так им невероятно подфартило.

— Все, дробь! Василий Иванович, сигнал «абордажникам». Срочно вернуться на борт. Фокин, молодец! Великолепный выстрел — с первого попадания лишил хода противника!

— Рад стараться, ваше высокоблагородие!

«Косатка» снова дала ход, приближаясь к судну-ловушке, от которого уже отошла шлюпка. Вглядываясь в темноту, находившиеся на мостике пытались определить — все ли живы? Михаил заранее вызвал доктора на мостик, и теперь он тоже с тревогой вглядывался в темноту. Но вот шлюпка под бортом, летят фалини на палубу. Первый вопрос у всех одинаков:

— Все живы?!

— Все в порядке, Михаил Рудольфович! Только вымокли, как цуцики, когда мина взорвалась. Японцы нам холодный душ на палубе устроили.

Пока идет выгрузка трофеев, офицеры снова поднимаются на мостик. Все мокрые с головы до ног, но живые и довольные.

— Раненых нет, Андрей Андреевич?!

— Слава богу, все целы, Михаил Рудольфович. Правда, кое-кто шишек набил, когда мина под бортом рванула. Неприятное, я вам скажу, ощущение. Да и японцы мимо стреляли, ни разу в нас из орудий не попали.

— А кто же это у вас там такой снайпер, что с первого выстрела в котельное отделение снаряд всадил?

— Это у нас Николай Александрович отличился. Первая цель — его. А вторую Александр Васильевич накрыл. Да и вы тоже второй миноносец — с первого же выстрела в кочегарку?

— Был грех, Фокин постарался. Так, господа. Всем «абордажникам» по три чарки, переодеться в сухое и нос на палубу не высовывать. А то не хватало еще кому-нибудь простудиться. Обидно будет заболеть, когда в бою уцелели. Вкратце, Андрей Андреевич, как трофеи?

— Взяли карты и разные бумаги, но не так много, как в первый раз. Сейф тоже прихватили. Вот с радиотелеграфным аппаратом не успели. Оказывается, он там тоже есть. И японцы, без сомнения, сообщили о встрече с нами.

— Вот как? Значит, японцы идут на то, чтобы суда-ловушки оборудовать радио… Наши ставки растут, господа. Все, вниз и переодеваться. Чуть позже поговорим. А мы пока здесь работу закончим.

Когда все трофеи были перегружены и вместе с «абордажниками» исчезли внутри лодки, боцман, по извечной привычке всех боцманов мира, попытался решить вопрос о пополнении корабельного хозяйства дармовым добром.

— Ваше высокоблагородие, а шлюпка? Может, с собой прихватим? Ведь как пригодилась!

— Да куда же вы ее денете, Иван Сидорович?! В люк она точно не пролезет!

— А мы ее на палубе найтовами прихватим! Жалко ведь, добрая шлюпка!

— Не получится. Ее при первом же шторме снесет, никакие найтовы не удержат. Да и при погружении сорвать может. А вообще насчет шлюпки идея интересная… Подойдете ко мне завтра, поговорим. А эту пускайте по воле волн, она свою задачу выполнила.

— Эх… Плыви, японское корыто. Может, кому и пригодишься…

Оттолкнув шлюпку от борта, боцман для порядка побурчал под нос, сетуя о потере добра, которое само шло в руки. «Косатка» между тем уже разворачивалась и отходила в сторону. Михаил хотел добить судно-ловушку из орудия. Если даже не удастся его утопить, то изуродовать до такой степени, чтобы о ремонте японцы и не помышляли. Когда лодка удалилась на безопасное расстояние, снова заговорила ее палубная 120-миллиметровка, уже прекрасно показавшая себя в бою. Первый же снаряд поразил цель. Фокин успел выпустить два десятка снарядов, после попаданий которых судно представляло собой пылающую развалину, упорно не желающую тонуть, как неожиданно доклад сигнальщика прекратил этот расстрел.

— Цель слева на траверзе, приближается быстро!