Читать книгу - "Оружие Аполлона - Алексей Корепанов"

А когда кабина отправилась в путь, Габлеру стало понятно, что это и не лифт даже. Вернее, не только лифт. Потому что перемещаться она стала не вверх или вниз, а в горизонтальной плоскости. Впрочем, движение ощущалось только в первые мгновения, а потом Крис уже не мог бы сказать, по какой оси прямоугольной системы координат перемещаются они с Шацким и перемещаются ли вообще. Габлер почему-то был уверен в том, что в конце концов кабина направится не вверх, а вниз, на один из десятков, если не сотен подземных этажей Палатина-Октагона.

То ли скорость кабины была небольшой, то ли расстояние велико, но прошло не меньше четверти часа, проведенных в молчании, прежде чем створки раздвинулись, открывая такую же пустую, что и прежняя, комнатку. Можно было бы подумать, что они просто вернулись в исходную точку, но коридор за дверью выглядел иначе. Он был коротким и заканчивался широким проемом, за которым виднелся светлый зал.

– Грудь колесом, Кристиан! – улыбнулся Шацкий. – Если уж попал сюда, по-другому нельзя.

Да, в зале хватало света, потому что стены его были прозрачными и за ними открывалась привычная панорама столицы. Но Габлер почти не сомневался: это всего лишь изображение, а не то, что действительно находится за стенами. А за стенами была подземная толща. Ряды кресел шли амфитеатром, спускаясь к пустому пространству внизу. За этим пространством, на возвышении, стояли длинный стол и несколько кресел. Задняя стена, в отличие от других, была «нормальной», лазурной, и на фоне этой лазури, в центре, выделялся круг, по вертикали разделенный на две половины – красную и белую, – усеянные разноцветными звездами. Среднюю его часть занимал золотистый кружок – Юпитер, а под ним зеленел кружок поменьше – Вери Рома. Это был герб Империи.

Зал вмещал человек сто пятьдесят, но люди сидели только в первых рядах, да и то не сплошными цепочками. Было их тут десятка два с лишним, не больше, и среди этих грэндов, в основном, мужчин, Габлер увидел знакомые лица. Полковник Яков Калина… Рядом с ним – представитель Императора Мигел Бержерон… Полковник Стивен Айон… Красавица Зоя Афонин… Командир Осота Юрген Роймер…

Крис вместе с Шацким спускался к первым рядам, и все смотрели на них, но не кивали и руки приветственно не поднимали – видимо, на таких церемониях это было не принято. Правда, Зоя Афонин, кажется, улыбнулась издалека, но Габлер не был уверен, что улыбается она именно ему, а не Шацкому. Крис чувствовал себя неуютно, и когда Шацкий, свернув во второй ряд, сел и показал на кресло у прохода, рядом с собой, тут же нырнул в него, чтобы стать как можно незаметней. Не привык он торчать под взглядами начальства… Только сейчас он понял, что в зале стоит полная тишина, словно перед грозой.

«Эй, Габлер, кончай трястись, – сказал он себе. – Это же не злобный галактический диктатор из арты, и не человекомашина, повелевающая Вселенной. Обыкновенный мужик, разве что Император. Ну, так и я тоже, блип, почти настоящий осот! А может, уже и не простой осот…»

Цезара Юлия он видел, и не раз. Разумеется, не вживую, а по тивишнику, но и по тивишнику было ясно, что это не супермонстр, а невысокий крепко сбитый ромс с приятным лицом и мягким голосом. Чем-то похожий на школьного учителя по основам химии, которого их класс любил, хотя, как положено, без мелких пакостей не обходилось…

Да, Император ничуть не изменился с тех пор, как Габлер в последний раз видел его в ньюзах. Он вышел из неприметной двери в стене с гербом, неторопливо поднялся к столу и остановился позади центрального кресла, положив руки на его спинку. Шацкий знал, что говорил: одеждой мистер Аллен Сюрре ничуть не отличался от самых обычных ромсов любой планеты Империи. Серые, с легким блеском джинсы, серый свитерок – и неожиданный сине-бело-красный шейный платок с длинными концами. Верх шика? Какой-то символ? Может быть…

– Добрый день, коллеги, – начал Аллен Сюрре своим обычным бархатистым голосом. Говорил он негромко, но каждое его слово Габлер слышал так отчетливо, словно Император стоял рядом с ним. – Я собрал вас сегодня по очень приятному поводу, а таких встреч у нас меньше, чем хотелось бы. Но это в очень большой мере зависит и от нас с вами, не так ли?

Габлер стрельнул глазами по сторонам, но не заметил, чтобы хоть кто-нибудь кивнул. Или и это тут было не принято? А еще он подумал: а все ли здесь собравшиеся полностью посвящены в историю с Копьями Судьбы? Или знают только то, что им положено знать?

Дальнейшие слова Цезара Юлия так и не разрешили сомнений Криса. Император ни разу не упомянул словосочетание «Копье Судьбы», о событиях, связанных с кражей, исчезновением и возвращением этих древних штуковин говорил обтекаемо, чуть ли не полунамеками, и это можно было истолковать двояко: либо руководитель Ромы Юниона страхуется от подслушивающих устройств (а вдруг?!), либо все и так прекрасно знают, о чем идет речь.

Аллен Сюрре вновь подтвердил свое реноме не любителя длинных речей. Не прошло, пожалуй, и двух минут, как он уже перестал пересказывать историю событий, похожих в его изложении на некую притчу, и вышел, как понял напрягшийся в кресле Габлер, на финальную прямую.

– Не думаю, что для кого-то будут откровением и высшей мудростью такие мои слова: историю творят люди. Это утверждение общеизвестно, но от этого не становится менее правильным, верно? И так же общеизвестно, что бывают такие ситуации, когда дальнейшее развитие истории зависит не от общей массы людей, а от конкретных действий конкретного человека. Этот конкретный человек может своими действиями сыграть на минус, а может – на плюс. Как правило, одни минусуют, а другие плюсуют. Но сейчас получается так, что один и тот же конкретный человек сначала ухудшил дело, а потом сам же, в общем-то, его и поправил.

Габлер боялся дышать. Ему казалось, что взгляды всех присутствующих в зале устремлены на него.

– Не знаю, как кому, а мне приходит в голову сравнение с футбольным матчем, – с улыбкой продолжал Император. – Игрок, без всякого, разумеется, злого умысла, срезал мяч в собственные ворота. Казалось бы, игра проиграна, трибуны свистят и до конца матча остается все меньше времени. Но тот же игрок, собрав все силы, вдруг устремляется вперед и восстанавливает равновесие в счете. Сравнение, может быть, не совсем удачное, и кто-то из вас возразит: так ведь это всего лишь ничья, а не победа. – Аллен Сюрре обвел взглядом собравшихся, словно на самом деле ожидал возражений. И вновь улыбнулся. – Но я считаю, что в данном случае ничья равносильна победе, ибо именно победой, в данном, повторяю, случае, является восстановление статус-кво. И я с удовольствием и от всей души пожму руку человеку, который принес нам эту ничью. Мистер Габлер, наверное, ты уже догадался, что я имею в виду именно тебя?

Крис почувствовал, как сердце его ухнуло в живот, а потом еще ниже.

– Вперед! – громко прошептал Шацкий и зааплодировал.

Его аплодисменты подхватили другие грэнды, а Габлер нашел в себе силы встать и на ватных ногах направиться к возвышению. Он думал только о том, как бы не споткнуться, взбираясь туда. Но Император опередил его. Он успел спуститься по ступеням и встретил Криса внизу, протянув ему руку. В зале продолжали дружно хлопать.