Читать книгу - "Истукан - Михаил Тырин"

– Как беременный, – хмыкнул Витек.

– Слышь... – Сергеич поднял палец.

– Чего? – Витек прислушался. – Ага. Вроде буркотня какая-то.

– Оно словно дрожит. Вон и рябь по воде идет.

– Что-то будет, – дрогнувшим голосом проговорил Сева, отбирая у Витька бинокль и машинально застегивая карманы на своей жилетке.

– И, видимо, скоро, – подтвердил Сергеич.

– Уберите отсюда людей, – тихо сказал Олейник командиру. – Бойцов – в оцепление.

В это время вдруг зашумели мальчишки, которые уже осмелели и разбежались по берегу, швыряя в неподвижных чудищ камешки и палки.

– Гендос! – кричали они, вне себя от переполняющих чувств. – Там Гендос лежит!

Все взволнованно загомонили, послышались женские ахи. Народ решил, что раз Гендос лежит, то, видимо...

Но Гендос был жив. Он – мокрый и грязный – спал на куче старых водорослей, подложив под щеку завязанную руку. Его начали хлестать по щекам и кричать на ухо, чтоб просыпался.

Наконец Гендос поднял голову и испуганно заморгал.

– Что? Где я? – проговорил он с изумлением.

– Что с тобой? Где ты был? – наседали на него люди.

– А что вы тут собрались? – продолжал удивляться Гендос.

– Так ты не помнишь ничего?

– А что было-то? – испуганно сказал Гендос и потер лоб. – Что мы хоть, извиняюсь за выражение, пили?

Старый космонавт отошел в сторонку и присел на изогнутый ствол березы.

– Слава тебе господи, – прошептал он. – Живой парнишка.

После этого он повернулся к поселковым – тем, что стояли рядом, и другим, оставшимся на гребне высокого берега, – и громко сказал:

– И тем не менее еще раз настоятельно советую: соберите самые нужные вещи и будьте готовы к срочной эвакуации.

* * *

Уже к обеду во многих дворах можно было наблюдать примерно одинаковую картину: у калитки кучей громоздились узлы, мешки и чемоданы, на которых сидел кто-то из домочадцев, приглядывая за вещами и ожидая приказа к отъезду. Необходимых вещей у каждого набралось как раз на грузовик.

Впрочем, бежать готовились далеко не все. Многие не желали бросать дом даже ненадолго и надеялись, что все обойдется. Самые хладнокровные даже пошли в этот день на работу.

Что касается Гендоса, то он так ничего и не вспомнил. И хотя он отчаянно сопротивлялся, ученые отправили его в областную больницу на обследование – на всякий случай.

Ближе к вечеру прибыли на двух бронетранспортерах бойцы спецкоманды. Все – немолодые, обветренные, с прищуренными глазами и коротко стриженными головами. И форма на них была заметно поношенная, кое-где перешитая, пожалуй, много повидавшая со своими хозяевами.

Бойцы неторопливо обследовали местность, взглянули на чудищ, грозно поднимающихся из медленных вод, и, похоже, не очень-то и удивились. Сразу было ясно, что люди бывалые.

В сумерках над рекой раскатилось несколько коротких пулеметных очередей. Спецназовцы для начала опробовали на новом противнике старое оружие – крупнокалиберные пулеметы, установленные на броневиках. Как позже свидетельствовал кто-то из случайных очевидцев, на чудищ эта стрельба не произвела ровно никакого впечатления. Они лишь лениво пошевелились, словно переступили с ноги на ногу, но не сдвинулись с места, не упали, не разлетелись в клочья.

В арсенале спецкоманды имелись и многие другие средства. Наутро было решено попробовать огнеметы. Из походной лаборатории подсказали, что в теле чудовищ много каких-то масел, высокомолекулярных соединений, так что гореть они должны примерно.

В разговорах, ожиданиях и тревоге поселок пережил еще одну ночь.

* * *

Утром в вагончик, где жил Олейник, заглянул командир спецназовцев – угрюмый майор с непомерно широкими плечами и приплюснутой, как башня танка, головой.

– Начальник, мы начинаем, – сообщил он. – Смотреть будете?

Олейник выбрался на мокрую росистую траву, глянул в сторону реки. Сквозь дымку были видны все шесть чудовищ. Казалось, за прошедшую ночь они выпрямились, окрепли, стали массивнее. Они глядели в утреннее небо, как батарея старых, почерневших пушек.

– Здесь шесть штук, – сказал майор. Потом помахал затрепанной картой. – И в лесах еще авиация десяток засекла. За сегодня, думаю, не управимся.

Неподалеку тарахтел БТР, спецназовцы все, как один, курили, хотя воздух и так был серым от дизельных выхлопов.

– Значит, будете жечь, – произнес космонавт.

– Жечь, – подтвердил майор и решительно крутанул колесико зажигалки. – А что, не хочется?

– Хочется или не хочется – не вопрос. Приказ есть из центра. Ввиду опасности... и так далее. Вот еще что: людей бы надо дальше отвести.

– Уже вроде отвели...

– И моих тоже. Оцепление убрать. Я останусь. Кто-нибудь из ваших умеет снимать на видео?

Майор красноречиво ухмыльнулся.

– Действуйте, – сказал Олейник.

Бронемашина, злорадно урча, подползла к краю берегового склона, развернулась, встала вдоль реки. Двое бойцов неторопливо, не вынимая окурков, нацепили ранцы и подожгли запальники огнеметов. Заняли позиции, прикрываясь угловатым телом машины.

Олейник тоже отошел за БТР. Он чувствовал себя соучастником убийства. И никак нельзя было избавиться от этого ощущения, хотя шагающих монстров легче было отнести к врагам человека, чем к друзьям.

– Давай огня! – крикнул майор.

Из форсунок рванулись огненные струи и тут же опали, иссякли. Бойцы сделали пробный залп. Пламя облизнуло тело ближайшего чудища, раздался треск, ветви-щупальца взметнулись, рассекая воздух, некоторые лопнули и упали в воду, продолжая извиваться. Торопливый трескучий огонек пробежал снизу вверх и быстро выдохся.

– Если хорошо прогреть, то возьмется, – высказался один боец.

– Пожалуй, – согласился его товарищ. – Ну, давай еще...

– Стойте! – закричал вдруг Олейник.

Бойцы с изумлением обернулись.

– Стойте, – повторил космонавт. – Подождите немного.

Он и сам не очень понял, зачем остановил бойцов. Нет, не чувство вины сработало и заставило встать на защиту пришельцев из далеких миров. Просто что-то произошло или почудилось: то ли какая-то дрожь пробежала по земле, то ли сам воздух стал другим... Некое напряжение сковало мир, и даже утренние птицы, казалось, притихли.

– Проблемы? – поинтересовался майор.

Олейник покачал головой, прислушиваясь. Он не мог ничего выразить словами, но сердце шептало: сейчас что-то должно произойти.

И это произошло.

Вдруг тело одного из чудищ разошлось с громким хрустом, открыв темную щель-пещеру. Из этой щели что-то вывалилось и бултыхнулось в воду. А затем всплыло, неистово извиваясь и поднимая фонтаны брызг.